Елена Иванова

К сожалению, в этой стране я уже давно не туристка. К счастью, я не новый беженец, которому здесь приходится осваиваться как первому поселенцу — на пустом месте. К моему недоумению, еще года два назад говорившая, что Америка — последняя страна в мире, где бы мне хотелось жить, я обнаружила, что, уезжая сейчас от сюда всего на каких-то несколько месяцев, уже заранее тоскую, сразу боюсь, практически плАчу горячими слезами. Хотя до сих пор говорю, что не так уж и люблю ее, эту страну, но просто привычка, просто то, что было когда-то новым для меня и чужим, уже стало известным (хотя, как и Митя, не буду утверждать, что «плавали — знаем» и не скажу, что видела, какой он, этот северный олень) и — ну не скажу, чтоб родным, но...

1. 1 декабря 1999 г. Чикаго

2. I am from the heart of Siberia!

3. Свинки и американский УИК-ЭНД

Начать с начала? Начнем-с...

1 декабря 1999 г. Чикаго

Улетая из Шереметьево в то утро, я (слезливая барышня) шмыгала носом. Ну, поставили мне визу, ну пригласили меня «в гости», ну, подумаешь, перелет, плюс разбитое сердце мое и чужое (прости, друг мой!!!), плюс извечный страх неизвестности... Отпустило часа через четыре в аэропорту ирландского Шенона — там, пока самолет заправлялся, я купила веточку трилистника («На счастье в неизвестности») — гербарий в изящной овальной рамке, томик стихов William Butler Yeats - не адаптированный английский, а еще тот, старый, классический-романтический, и огромную кружку свеже-сваренного Гиннеса в баре. Гиннес сделал свое дело — я сразу разболталась со всеми, кто сидел вокруг, перестала хлюпать, а рыжий ирландец, сидящий рядом, говорил, что нафига мне сдалась эта Америка, он вот едет в командировку на четыре дня, а потом возвращается и летц гоу виз ми.

Летать я не боюсь, чувствую всегда себя хорошо (побольше пейте красного вина в самолетах — помогает), по-этому оставшиеся пять часов до Чикаго я мирно спала.

Как ни странно, мне в это время крупно везло. На паспортном контроле офицер, поулыбавшись мне, задав дежурный вопрос про визу, поставил разрешение на пребывание в USA пол-года — это максимальный срок по моей визе, но его почти никому не ставят. И прошла я так все быстренько, чемоданчик свой подхватила и — вперед. Страх сменился на азарт. Выхожу и понимаю, что... ничего не понимаю. Т.е. конечно, могу деффиренцировать слова в речи, даже отдельные обороты, как из учебника по английскому, но в общем потоке... Пока ехала на местном шаттле (маленький автобус) из аэропорта в отель, все прислушивалась к разговору трех американских девах. Скажу честно — не понимала ничего. Страх снова стал вползать, как спрут, шевеля всеми щупальцами. В отеле снова улеглась спать.

На утро в ближайшем ресторане со встретившим меня другом приходила в себя. Пыталась прийти, но так и не пришла. Той порции завтрака, что мне принесли, могло бы хватить мне же дня на три минимум. Вот она, первая встреча: американцы много жрут. Жрут столько, что словом «едят» это не определяется. Сразу вспоминается Берта Мария Бендер Бей — «Не делайте из еды культа!» Но в этой стране все возводится в крайности, такое впечатление, что жизнь здесь придумали подростки-максималисты, а середины в принципе не существует. Вот и про еду. Здесь или жрут, как лошади, или обходятся одним капустным салатиком в день — diet. Но в ресторанах подают много, поливают всё маслом (при этом все считают калории и баксы) и то, что нет сил доедать, можно взять с собой в специальной коробочке, а дома разогреть и доесть.

Потом был поход в даун-таун, в центр, где сразу понимашь, что Америка — вот она, здесь. Именно та самая, старая Америка. Ужасно жаль, что тогда не было фотоаппарата, а другие приезды были спешными и как-то все не запечатлелось в картинках. Но ведь все знают здание, например, Chicago Tribune... Sears Tower — самый высокий билдинг в Чикаго, на восемьдесят-каком-то этаже — смотровая площадка, как на WTC, а с нее — вид на озеро. 2 декабря там погода как у нас в середине октября, но уже считается прохладной. Влажно и ветерок от воды. И такая морось непонятная — снежная или водяная.

Пока ничего смешного не происходило — я просто осматривалась, как кошка в новом доме. Дом мне начинал нравиться. Архитектура старого Чикаго, улочки с односторонним движением, невыветриваемый дух Америки времен Великой Депрессии, все как в фильмах. В свой второй приезд сюда где-то через пол-года, я жила в отеле, построенном в 1906 году, Митей про краны было верно сказано, но там даже плитка в ванной и ковры на полу не менялись, кажется, с этих времен. Окошко в номере узкое и длинное, как и во всех старых высотных билдингах, причем внутри какой-то арки, т.е. в добавок ко всему зажатое со всех сторон красным кирпичем, а вид... Вид даже не дворика-колодца, а просто какой-то щели, пропасти между домами, где-то внизу (я жила на 28 этаже) металлические мусорные баки, а на этих кирпичных красных стенах — ржавые лестницы с пролетами — по всей высоте зданий. Кадры неповторимы. В следующий раз, когда буду там — сниму не просто фотоаппаратом, а сделаю видео. И музыку типа протяжного дремучего джаза. Впечатление, что вот-вот по этим лестницам начнется погоня людей в клетчатых костюмах и шляпах с сигарами и револьверами, у кого-то будет саквояж, набитый купюрами, и открытая машина Форд, поджидающая за поворотом.

Колорит Америки непередаваем. Он чувствуется везде. Во всем. В каждой мелочи. Сидит, например, старый афро-американец home-less на асфальте перед каким-нибудь финансовым билдингом, словно Дядя Том около собственной хижины. А у этого «дяди тома» и вэлфэр (пособие по безработице), и апартмент бесплатный, и медикейт (медицинская страховка)... Бездомным и голодным в этой стране можно быть, только если этого очень-очень сильно хотеть, только если будешь выплевывать назад ту пищу, что жуют и суют тебе в рот пальцы честных американских налогоплательщиков. Налоги — это святое здесь. За укрывательство налогов может быть срок и наказание хуже, чем за убийство. Тем, что эти самые 8%, или 6, или 15 — в каждом штате свои — налогов на продажу не приплюсовывают к цене в магазине, американцы показывают, что они ПЛАТЯТ эти налоги. Ну, и конечно, своего рода маркетинговые штучку тут же вертятся. Хотя, конечно, не удобно.

ЛО-1 (Лирическое Отступление)

Про эти два года здесь, в Новом Свете, на Диком Западе, я могу много и долго. Скорее всего — не по-порядку, а что вспомнится вперед. Постараюсь, как можно больше картинок.
Итак...

The Last Trip

Какой же русский не любит быстрой езды. И дальней езды. Пересекая штаты с севера на юг. И только русский может среди не холодного американского лета ехать еще южнее, где еще жарче — погреться на солнышке. Так я среди июля с небольшой компанией таких же любителей и любительниц отправилась на авто сквозь четыре-с-половиной штата на юг. Во Флориду. Где, говорят, самый белый песок и самая бирюзовая вода на всем американско-атлантическом побережье. Город называется Panama City. Славится тем, что за месяц до моего приезда акула откусила ногу какому-то мальчику, что плавал на доске. Вообще, про акул в этом году надо сказать особо. Они — свихнулись. Чем-то был нарушен балланс в природе. Летом они пожирали людей. Я не шучу. Они съели даже двух русских — мужа целиком, жену — только половину. Это произошло в Дайтоне-Бичь. А скольких они покусали, даже передать невозможно. Просто нашествие челюстей какое-то. Американцы в этом году паникуют без перерыва на отдых.

Штаты, которые мы проезжали. Мое любимое захолустье Огайо. Кукурузные поля — есть где разгуляться Никите Сергеичу. Цинциннати, или Цинци, город, разделенный рекой Ohio, река, типа Тобола, со всеми сточными в нее каналами с фабрик. Речка Охаевка, как я ее окрестила. Такая же оранжевая, как в песенке. В Цинцах были основаны и находятся сейчас штаб-квартиры всех более или менее известных гигантов — Порктер&Гэмбл, Джонсон&Джонсон, Дженерал Электрик, Avon. Здесь есть завод, который варит виски "Black Jack" и если ехать по 75-му фривею на юг, так или иначе ты будешь проезжать этот заводик. Дух его слышен даже не за версту, а мили этак за три, все набирая тяжелые ноты ароматов, пока не въедешь в самую сердцевину — не будешь проезжать мимо самих цехов варения и труб с дымом (это при том, что экология стоит здесь на втором месте после налогов!), потом еще три мили дух будет нехотя и медленно отпускать тебя, потом только слегка преследовать, потом, на свежем воздухе, ты начнешь соображать, когда именно и сколько именно ты сегодня успел выпить. Без тоника или соленого огурца в этой стороне делать нечего. А ведь путь в даун-таун по этому фривею таки ведет через этот «тоннель». Особенно опасно проезжать там в жаркое и влажное (такая тут погода, словно в бане) время года —- летом. Причем нелогичность типично американская — на нормальном фривее могут поставить ограничение скорости 45 миль/час, а тут, среди паров алкоголя можно ехать все 60. Вот и едут. С большим числом аварий.

Про аварии и про Огайо с речкой Охаевкой я еще не раз вспомню. Штат Кенттакки, или Кенттукки по-русски. Есть здесь у американцев любимый музыкальный канал кантри-мьюзик, популярнее MTV, там есть песенка как раз про кенттукканцев — To be a red neck - it`s all right, It`s all right to be a red neck, I proud I`m red neck `cause it`s all right… Чувствуйте? И никакого соцреализма в этой стране отродясь не было. А вот быть деревенским даже не просто жителем, а деревеньщиной до мозга костей в самом быдлячьем смысле этого слова — даже не просто all right, а очень почетно. Воспевается в песнях и сказывается в сказках... Речка Охаевка разделяте штаты Огайо и Кентакки. Огайо — один из самых консервативных штатов, особенно Цинци, город, постороенный изначально немцами и называвшийся Zizinnotti, немцы выращивали здесь свинюшек себе на сосиски, варили свое немецкое пиво, жили припеваючи свои народные немецкие песни и ходили в белых чулках и шапочках с перышками. Такие придурки остались и по сей день — проводят Renesans Festival за городом. А символ города — свинюшка. (попробую найти и приаттачить картинки — памятники свинюшкам понатыканы в Цинцах везде). Потом, гораздо позднее немцев, приехали сюда евреи. Причем не простые евреи, а те, что свинюшками брезгуют как и всем некошерным — ортодоксы. Причем стали жить в согласии с немцами, тихо их ненавидя. Но так как все они были пуританами и консерваторами, то сходились в одном... До сих пор здесь могут арестовать и влепить штраф, если будешь всего-лишь невинно целоваться в машине, не говоря уж и про другое. Спиртное по воскресеньям не продают. На весь город есть несколько стрип-баров, где танцовщицы не снимают даже лифчика (а где же стрип?!)... Да, я же обещала больше про Кентакки. А в Цинци мы еще вернемся не раз.Таки вот. Эти Цинци на северном берегу речки Охаевки. А на южном ее берегу — уже Кентакки. Мекка хилбилов и любителей лошадей. Хилбилы — это, кстати, те же ред-неки, а про лошадей — попозже.

На южном берегу речки Охаевки стоит городок New Port. Во времена Великой Депрессии стоял на одной ступеньке с Чикаго по бутлеггерству, сутенерству, преступности и количеству грязных денег. Кстати, воротила всем этим, естественно, итальянская cosa nostra, а деньги все пошли на строительство и развитие Лас-Вегаса. И до сих пор этот штат, а особенно Нью Порт в этом штате - место, где ты можешь спокойно носить оружие в кармане (и оно может даже пригодиться тебе однажды), покупать и продавать спиртное в любое время суток, недели, месяца и года, здесь до сих пор есть публичные дома и сутенеры, в стрип-барах голые девки пляшут канкан... В общем, все — как надо.

И про лошадей. В городе Louisville самые большие конюшни и мощный конный бизнес. Здесь держат своих скакунов арабские шейхи, королева Англии, разные принцы и принцессы разных государств, а также голливудские звезды и музыканты. Раз в году устраиваются настоящие забеги со ставками и проч. весельем. Один мой знакомый как-то рассказывал, что поехал во время этих скачек в Луивилль на какие-то бизнес-переговоры. После них зашел в бар перекусить, пива попить, а потом домой в Цинци ехать. Разговорился в этом баре с мужичком одним. Так, невзрачный мужичек, в джинсах Levis, в футболке какой-то и кепке. Видок, как у типичного америкозы. Но он, мужичек этот, и оказался типичным... америкозой. Известный какой-то там банкир (я не помню его имя) с состоянием в десяток миллиардов долларов. Пиво пил в баре. А ведь можно было бы и королеву Англии там же встретить. В баре.

На самом юге Кентакк есть Мамонтовые пещеры. Им несколько миллиардов лет. Сталактиты там, сталагмиты и подземные озера... В конце 19-го века заблудились в пещерах этих мальчик и девочка. Еле отыскали их. А Марк Твен писал как раз книжку про Тома Сойера... Он же (писатель) жил в этих краях и описывал именно их. «Если когда-нибудь наступит конец света, я бы хотел оказаться в это время в городе Цинциннати. Туда все новости доходят лишь через сто лет». Цитата из классика. Может и не совсем достоверная — пишу по памяти, но смысл... И это еще только начало путешествия.