Наши праздники в Америке

Ощущение приближающегося праздника у меня впервые возникло за несколько дней до католического Рождества, когда мы побывали на гастролях русского балета, на спектакле «Щелкунчик».

Этот спектакль настолько популярен у американцев и настолько ассоциируется у них с русским балетом, что постановщики данного представления как-то не посчитались с тем, что сказка принадлежит перу немецкого писателя, и наставили декораций, вводящих нас в атмосферу дореволюционной России с ее архитектурными достопримечательностями, как то православные соборы и т.п.

Все остальное с трудом выдерживало критику. Оказывается «стричь капусту» (халтурить) можно не только в русской провинции, но и в американской. Впрочем, это была никому не известная балетная труппа, может самодеятельная? Но елка в центре сцены, танец и божественная музыка Чайковского — все это как-то заставляло задуматься о том, что уже совсем скоро наступит так любимый всеми нами праздник.

Новый год в Америке не является столь долгожданным событием, как в России. Все свои эмоции американцы растрачивают на Рождество. Задолго до Крисмаса начинают продавать елки, которые иногда, если они от времени теряют свою девственную прелесть, подрезают и подкрашивают зеленой краской. К Рождеству в магазинах случаются праздничные распродажи, когда все можно купить намного дешевле, чем в обычное время.

Самое замечательный, на мой взгляд, атрибут праздника — иллюминация. Это потрясающе красиво — украшенные гирляндами деревья, карнизы и фасады домов; могут быть даже целые сюжетные композиции, созданные из огней: олени, везущие Санту, Иисус-младенец на руках у Марии, библейские агнцы и т.п. Ощущаешь себя при этом, как в сказке.

По ТВ показывают «самые добрые» фильмы, среди которых часто встречаются вариации на диккенсовские рождественские истории — я видела только четыре модификации Скруджа, когда некто, жадный, злой и грубый, благодаря приходящим призракам прошлого и укорам совести, становится щедрым и мягкосердечным.
Перерождается, одним словом.

В магазинах звучат рождественские песни, и повсюду вам говорят: «Меrry Crismas» и улыбаются. Правда, иногда люди теряют лицо и начинают расталкивать всех локтями, совсем по-русски, поскольку предрождественский шоппинг — настоящее безумие. С магазинных полок исчезает то, что в течение года там пылилось, и было никому не нужно. А потом, как результат — очереди в службу покупательского сервиса, где можно вернуть все, что не подошло.

Однако вернемся к Рождеству. Вечером 24-го город затихает, сказочно мерцают огни и мягко падает первый(!) снег. Мы складываем под елку блестящие пакеты с подарками, которые собираемся вскрыть только завтра, а сегодня они будут искушать и манить. Наши мужчины — в костюмах, мы — в вечерних туалетах (в таких только на прием, но, так как туда нас никто не пригласил, мы шуршим своими платьями в скромных «залах» нашего аппартмента). Шампанское, салаты, среди которых неизменный «оливье» — все, как в старые добрые времена. Мы даже включаем запись «Иронии судьбы» для полного ощущения праздника… Но не звонит телефон, и старые друзья не поздравляют, и ты не ворвешься к кому-нибудь в гости посреди ночи…

На следующий день, после волнующего момента разворачивания подарков (половину из которых пришлось потом вернуть в магазин), мы совершили кощунственный акт — в Рождество отправились в казино. Впервые в жизни. Весь мой предыдущий опыт участия во всяких там лотереях служил наглядным доказательством фатального невезения в азартных играх. Это обстоятельство и отсутствие «шальных» денег не позволило нам играть по-крупному. Наш бюджет потерял 20 баксов, но потом фортуна повернулась лицом, и на последние деньги мой автомат начал выплескивать монетный дождь, семейный бюджет вернул себе проигранное и даже получил выигрыш — около 10$.

В Новогоднюю ночь по телевизору идет репортаж из Нью-Йорка, с одной из красивейших его площадей (мы были там летом), где в последние секунды уходящего года спускается огромный светящийся шар, и толпа на площади скандирует: «… Восемь! Семь! Шесть!» и так далее (по-английски, конечно).

Конечно, все проводят праздники по-разному, кто дома, у семейного очага, а кто в ресторане или на торжественном приеме. Я слышала, что где-то русские, объединившись, выехали с семьями в загородный дом и развлекались там несколько дней. Мы тоже оказались причастными к русскому сообществу и были приглашены на бал, организованный в помощь местной православной церкви. Приехавшие из соседнего городка энтузиасты развлекали нас сценками из цыганской и, почему-то, киргизской жизни; пели русскую и американскую попсу, под которую трудно было танцевать, но зато легко разливать (последнее пришлось делать чуть ли не под столом, так как вино пришло с нами из магазина, а не было куплено в баре втридорога). Впрочем, все это было все равно замечательно, тем более, на фоне скуки американской жизни.

Праздники у нас, как и у большинства русских людей, были долгими и трудными. Одна знаменательная дата плавно переходила в другую. Выпивка, закуска, душевный разговор — все, как полагается. Воистину русский человек, впитав однажды сокровища родной культуры, пронесет их через всю свою жизнь, где бы он ни был.