Чужбина — вовсе не Германия, а просто жизнь

Ах, какой красивой была наша литературная юность! Наша «Юность». Так называлось в середине шестидесятых и начале семидесятых литобъединение при редакции областной молодежной газеты. Бал правили уже опытные Алексей Еранцев, Леонид Бендик и «хозяйка» объединения Люба Безрукова. На огонек заглядывали редактор Рита Мороз, художник Герман Травников. Были Лида Дедова, Толя Писарьков, Вадим Соснин, Юра Тюрин и, конечно, Леня Блюмкин. Позже пришли Надя Рождественская и Толя Львов. Поэтические споры, турниры, открытие чего-то нового и большого друг в друге. Казалось, все впереди...

На одной из своих книжек Блюмкин так и написал мне: «Валера, играю по правому краю, пасую с надеждой и верой в груди, что наши с тобою голы впереди...». Хотя мы с Леней и играли вместе несколько раз в очень непрофессиональной футбольной команде, «голы» в его строчках, конечно, были поэтическим образом. Наверное, имелись в виду наши будущие книжки. Потом, довольно рано поняв, что я не Пушкин, я переключил свои слабые способности по складыванию слов на журналистику, а Леня, вечный философ и труженик, сумел как-то сочетать поэзию с тележурналистикой, в 1996 году став членом Союза писателей.

Многие читатели «Нового мира», они же — телезрители, конечно, помнят недавно еще очень популярную информационную программу Курганского телевидения «ТВ-обзор». Одним из ее создателей и долгие годы ведущим и был Леонид Блюмкин. И вдруг года полтора назад по Кургану, как гром среди ясного неба, пополз слух: Блюмкин вместе с семьей уезжает жить в Германию. Последний раз мы виделись то ли на поминках по Славе Веселову, то ли в мастерской художника Пичугина, а в апреле прошлого года Леня, действительно, уехал в Германию. В новогоднюю ночь 2005 года мы говорили по телефону, он звонил из Гамбурга, где сейчас и живет. И вот после годового отсутствия Блюмкин снова в Кургане. Увы, был на родине меньше двух недель. Естественно, мы не могли не пригласить его в редакцию, чтобы из первых уст узнать о жизни на «неметчине».
— Опыт одного года жизни за границей, — начал наш гость, — не дает мне права на какие-то обобщения и выводы. Расскажу о том, что сейчас сам знаю, что вижу, испытываю. Спрашивайте.

— Как ты оказался именно в Германии?

— У немцев существует несколько государственных программ для переселенцев, по одной из них переехали и мы. Мы с женой живем в Гамбурге, там же живут мои дети — Евгений и Юля — и внучки.

— Ты человек и поэт городской. Приметил ли что-то общее между Гамбургом и Курганом?

— Ну, что вы! Разве только то, что тот и другой называется городом. При этом я не могу сказать, что там хуже, а здесь лучше. Или наоборот. Гамбург — второй по величине после Берлина город Германии, 1 млн. 700 тысяч жителей, из них русских 10 процентов, столько же турков, африканцев, в общем, полный интернационал. Город очень раскидан территориально, по площади он больше Лондона и Парижа, но семь его районов хорошо связаны транспортными артериями: метро, городской электричкой, автобусами. И если в расписании указано, что автобус придет в 10.32, то он именно в это время и придет. Как они это умудряются при дорожных пробках и нередко узких улочках, я не понимаю, — виртуозы! Бытовых проблем не существует. Если я вызвал «хаус-мастера», чтобы заменить прокладку на текущем кране, он придет в точно назначенное мной время, все сменит и не попросит «три рубля».

— Как немцы относятся к эмигрантам?

— Очень толерантная нация. Иногда, конечно, замечаешь некое недовольство, но они терпят. Потому что есть закон. Тех, кто приехал в начале 90-х годов, они встречали с цветами у трапов самолетов. Сейчас этого уже нет, но мы довольно быстро обустроились, все получили квартиры. Хотя есть случаи, когда переселенцы живут в общежитиях по полтора-два года. В Германии сейчас тоже идут социальные реформы, так что некоторые проблемы связаны с тем, что мы из российских реформ попали в немецкие.

— В чем их суть?

— В принципе все остается по-прежнему, социальная политика немецкого государства направлена на человека без различия наций и гражданства, меняются и обсуждаются лишь суммы социальных выплат. Все мы живем на пособие по безработице № 2 (первый номер у тех, кто имел работу в Германии и потерял ее) — это 311 евро. Жизнь дорогая. Из общей суммы, которую мы имеем с женой — 622 евро, сто уходит на транспорт, сто — на телефон и электричество, на остальные живем. Если бы сами платили за квартиру, не потянули бы — это еще 400 евро. За жилье всех, кто получает социальные пособия, платит государство. Интересны пособия на детей. Всякий ребенок, живущий на территории Германии, до 27 лет (если он не создал своей собственной семьи) получает «детские деньги» — более 200 евро, а в течение первых двух лет жизни — 500 евро. У меня уже там появилась вторая внучка, так что мы Алинку при ее 507 евро зовем кормилицей. Улучшение демографической ситуации подогревается рекламой: если у вас будет 6 детей — вы получите дом и автомобиль. Но немцы не торопятся рожать.

— Пробовал ли ты устроиться на работу?

— Без знания немецкого языка это бесполезно. Шестимесячные курсы, которые я там окончил, мало помогают. Любой наш специалист с советским или российским дипломом должен подтвердить свою квалификацию с учетом знания немецкого. Знаю таких, кто подтвердил дипломы врачей, инженеров, конструкторов, но знаю и таких, кто спивается.

— Но газеты-то русские читаешь?

— Да. И в Гамбурге, и вообще в Германии выходят газеты на русском языке, я вот даже подписался на «Партнер», в этом издании много интересной и серьезной информации, есть литературная страничка. Но все, что на бумаге — книги, журналы, газеты, открытки — очень дорого. ТВ? Смотрим 37 каналов, есть среди них на немецком, английском, турецком, польском языках. Если поставить «тарелку», можно смотреть 3-4 российских канала. Картинка телевизионная, это я вам как человек, отдавший телевидению 30 лет жизни, говорю — очень яркая, профессиональная, изобретательная, с необычными ракурсами и композицией кадра. Большинство событий, в том числе происходящих в России, освещаются очень объективно.

— Насколько немцы политизированы?

— Очень! Вот сейчас идут выборы в местные парламенты — ландтаги, так все телеканалы забиты выступлениями партийных лидеров. Уверенно себя чувствуют СДПГ — партия Шредера, нынешнего канцлера Германии и ХДС/ХСС — партия бывшего канцлера Гельмута Коля. Некоторое увеличение набираемых на выборах голосов, что нас беспокоит, получили неофашисты, в основном за счет земель бывшей ГДР. Это и понятно: там, где экономика слабей, оживляются радикальные партии. Но в целом по Германии неофашисты более 2-3% голосов не набирают.

— Кого простые люди ругают?

— Правительство, конечно. Канцлера Шредера. Вряд ли он выиграет выборы 2006 года.

— Кто же будет тогда другом президента Путина?

— Думаю, ему видней, чем мне.

— Леонид Моисеевич, твоя жена Валентина Евлентьева — известный в Кургане художник. Вписалась ли она со своим творчеством в среду немецкого искусства?

— Первое, что мы узнали, приехав в Гамбург, что в Германии живут 500 членов Союза художников России. Членов Союза писателей, правда, поменьше. Вписаться в жизнь немецкой культуры, сделать себе имя опять же без знания языка очень непросто. Для устройства, например, выставки в профессиональной галерее хозяин должен быть уверен, что продаст выставляемые работы. И деньги для этого нужны. Но Валя ищет свою нишу, она замечательный портретист и иногда выполняет заказы, а также преподает детям основы рисунка и живописи.

— А ты? Что ты написал за этот год?

— Только наброски, заготовки, отдельные строчки... Думаю, стихи будут позже. Обязательно будут. А пока нет.

— Зачем же ты уехал?

— Знаете, что меня привлекает в Германии? Улыбки. Тебе все улыбаются. Кое-кто говорит, что это дежурные улыбки. Пусть так, но это лучше, чем когда тебе хамят на каждом шагу или даже унижают. Две картинки. В Гамбургском аэропорту, когда мы только что приехали, не покидало внутреннее напряжение. Пограничник, взглянув в наши документы и увидев там имя старшей внучки, весело подмигнул ей и сказал: «Ксюшка!». И все! Сразу стало легко, напряжение куда-то ушло. В Шереметьево же, уже в этот приезд в Россию, на контрольной полосе при моем проходе что-то зазвенело. Я остановился, думаю, надо что-то выложить? И вдруг слышу... «Ну чо встал? Я тебе велел встать? Проходи!» Как говорится, почувствуйте разницу.

— Что у тебя с гражданством?

— Я гражданин России и не собираюсь менять гражданства. Российский паспорт дает мне право беспрепятственного приезда домой, в Курган, а штамп в паспорте, подтверждающий, что я живу в Германии, позволяет пересекать границы стран Евросоюза.

В Германии живет известный московский поэт из русских немцев Вилли Брайнер, о нем еще с похвалой отзывался Арсений Тарковский. Так вот, в письме своему другу из Ганновера в Москву он пишет: «Пойми, чужбина — вовсе не Ганновер, а просто жизнь, которая везде».

* * *

Хорошо поговорили. Любопытно. Но не могу отделаться от мысли, что коренной курганец, поэт и журналист Леонид Блюмкин живет в чужой ему и мне Германии.
Прости, Леня, не могу...

Валерий Портнягин