Д`Артаньян — гвардеец кардинала

Именно эту версию судьбы знаменитого литературного героя представляет, опираясь на мемуары подлинного Д?Артаньяна, Александр Бушков в своем новом романе.

«Д?Артаньян, гвардеец кардинала». Даже если это название читателю пока ничего не говорит, то содержит косвенное указание на другой роман, и уж он-то известен практически каждому. Так что равнодушно пройти мимо этого двухтомника просто невозможно. Тем более, что всегда подсознательно ждешь продолжения полюбившейся книги, а авторские продолжения «Трех мушкетеров»... Нет, все-таки «искусственно состарить» героя враз на двадцать лет — не лучшее решение.

Римейк — это явно жанр, в котором Бушков может и должен работать. Имя он себе сделал романом «Стервятник» — римейком на «Преступление и наказание». Все, написанное впоследствии, может, и принесло ему некоторый доход, но литературной репутации только повредило. И вот — снова римейк, и снова отличная книга. Роман датирован июлем 2002 года; еще никто его по большому счету и не успел прочесть, однако уже несколько раз приходилось слышать мнение: «Ну, что тут сложного, написал все наоборот, и только». В определенном смысле, такая позиция понятна: еще многим людям жанр римейк знаком слабо. Что ж, начнем в таком случае с жанра.

Жанр римейк в литературе сложнее, чем в кино. Достаточно вспомнить, как мало литературных римейков — и как много римейков кинематографических. Причина здесь в том, что в кино римейк — это, как правило, механическое перенесение классического сюжета в современные условия, тогда как в литературе римейк отталкивается не столько от сюжета, сколько от проблематики. И в этом — оправдание жанра римейк и признание его вполне самостоятельным. Ведь с написанием книги проблема не может считаться разрешенной, — напротив, чем значительнее книга, тем дольше будет волновать людей затронутая в ней проблема. И в каждую эпоху проблема эта будет решаться по-разному, — а значит, по-другому будут оцениваться и характеры, и события, и поступки персонажей. А если проблема волнует читателя — значит, сам Бог велел задуматься над ней и писателю.

Именно это мы и наблюдаем в случае с Бушковым, именно это дает автору право представить читателю «современную российскую версию» романа Дюма. Проблемы классического романа решаются здесь с позиции современного российского менталитета. Д?Артаньян в тех же ситуациях делает прямо противоположный выбор, (причем выбор этот гораздо более понятен современному российскому читателю), — и оказывается в противоположном лагере. Странно поначалу читать, как он побеждает на дуэли Портоса и Арамиса, — зато вот ничего странного нельзя увидеть в его дружбе с Рошфором — изначально что-то есть в них общее. Да и служба у кардинала очень хорошо соответствует характеру героя. А кто из нас, читателей «Трех мушкетеров», может решительно заявить, что король Людовик XIII или королева Анна Австрийская в этом романе ему симпатичней, чем кардинал Ришелье? Действительно интересный характер, талантливый политик, — и эти мелкие, схематичные, неразработанные образы не слишком-то значительных исторических деятелей. То же самое можно сказать, сопоставляя в целом бесцветный образ Констанции и яркий, противоречивый, почти трагический характер миледи. Понятно, почему бушковский Д?Артаньян влюблен в миледи, — даже у Дюма они составили прекрасную пару! Потому у Бушкова клеймо на плече и досталось Констанции, что безошибочным авторским чутьем он угадал даже в звучании этого имени нечто зловещее. Уж Бог его знает, как там по-французски, а у Бушкова, в сцене, когда Д?Артаньян обнаружил клеймо, автор называет Констанцию по имени постоянно, и для русского уха звучит это страшновато... В отличие от нежного и звучного имени миледи — Анна. И трудно упрекнуть Бушкова в авторском произволе — уж если nomen est omen, то в литературе — в первую очередь. Разумеется, интрига в романе Бушкова в общих чертах повторяет свой прототип из «Трех мушкетеров», — только она острее и напряженнее, все-таки Дюма от канонов современного триллера «отстал» лет на 200. Помимо же прочего, напряженности интриге добавляет то, что Бушков не во всем расходится с Дюма: никогда не угадаешь, что будет дальше, — при том, что в общих чертах сюжет прекрасно известен!

Встречается в книге и такой весьма любопытный литературный прием: современное звучание версии Бушкова подчеркивается обильными скрытыми цитатами-анахронизмами. Читатель (разумеется, современный и русский) легко узнает то Пушкина, то Грибоедова, а то и Венедикта Ерофеева — в той сцене, где Д?Артаньян, впервые знакомясь с английским напитком «уиски», налил его в стакан, «и немедленно выпил». Разумеется, этот же прием помогает автору слегка «разгрузить» роман, добавляя стилю легкости и вызывая у читателя улыбку.

Выстраивая современную версию классического сюжета, Бушков, такое впечатление, местами просто поправляет Дюма. Так, откровенно фальшивым кажется эпизод, когда Д?Артаньян предлагает своим друзьям патент на должность лейтенанта мушкетеров (ага, так они и согласились! Совершенно ведь ясно и автору, и читателю, и самому герою наверняка, что все откажутся). И вот у Бушкова не кардинал, а король вручает герою патент на звание лейтенанта на имя, естественно, Д’Артаньяна — но без указания полка. Так автор дает герою возможность подтвердить совершенный в начале выбор, начисто отметая упреки читателей и критиков в авторском произволе. Ведь если в первый раз этот выбор делает неопытный юноша-провинциал, и делает именно этот выбор во многом в силу навязанных автором случайностей, то в конце, после всех испытаний и смерти возлюбленной (отравленной Констанцией) — этот выбор уже не вызывает сомнений. «И не было другой дороги, кроме этой, единственной».