Почему в Кургане никогда не водились шарманщики?

Провинциальный город и культура — вещи несовместные? «Конечно», — отвечают многие, в том числе и классики русской литературы, сформировавшие у нас целый комплекс отрицательных стереотипов относительно русского провинциального города. Вспомните гоголевский губернский город N («Мертвые души», «Ревизор») — беспросветность, тьма, ужас замкнутой серой повседневности. Другой замечательный русский писатель Владимир Набоков иронизировал по этому поводу, что Гоголь своими придуманными, «раскрашенными картонными декорациями», усадьбами и городами на долгое время (если не навсегда) заморочил голову читателям и критикам, заставив поверить, что так люди и жили на самом деле.

Какая уж тут культура! Русская литература просто не замечала провинциальный город, а если и заглядывала, то мимоходом, как Тургенев, взглядом высокомерным и едва ли не унизительным. А «Губернские очерки» Салтыкова-Щедрина скорее приговор, чем беспристрастный взгляд. Российское культурное пространство распределилось между столицами и усадьбами — «дворянскими гнездами». Провинциальный город выпал. Впрочем, тому есть объективные исторические основания. Средние и маленькие города в России по сравнению с Европой возникли поздно, развивались медленно и преимущественно замкнуто. Так или иначе, но остались они «землей неизвестной», не проявленной в общенациональной культуре. Остались и стереотипы, существующие по сей день. Они продолжают нам рассказывать о том, что провинциальная культура — это некий сон, который дано видеть немногим, а большинство других о существовании оного и не подозревают.

Продолжая тему живучести стереотипов, можно заметить, что сегодня они часто приобретают форму резких эмоциональных оценок. Например, принято ругать Курган («Не город, а духовная пустыня», «могильник» и т. д.). Для определенной части курганской интеллигенции (как уехавшей, так и оставшейся) такие высказывания стали «общим местом», хорошим тоном, знаком «элитарной» выделенности. Из этих оценок «суп не сваришь», а высокомерно-истеричный пафос отрицания не способен вывести на конструктивное обсуждение темы «Город и культура».

Столь широкая формулировка, разумеется, требует уточнений, а также всестороннего подхода, учитывающего те позиций и мнений. При этом скромный журналистский материал ни в кoeй мере не претендует на окончательность суждений и выводов. Скорее это пунктирное обозначение тем и проблем, приглашение к обсуждению.

В процессе подготовки материала (а начиналась она далеко не вчера) шел постоянный диалог с людьми культуры, науки, просто жителями, заинтересованными в судьбе родного города. «Нельзя писать о том, чего нет», — говорили одни. «Наша провинциальная культура — это целый мир», — отвечали другие. Позиции исключали друг друга, и было от чего растеряться. К тому же обращение к монографиям, словарям, энциклопедиям не прибавляло оптимизма, поскольку понятие «городская провинциальная культура» либо отсутствует вовсе, либо даются расплывчатые, ни к чему не обязывающие определения. Очевидно, что нельзя обсуждать хаос или пустоту, основываясь только на индивидуальных мнениях и впечатлениях. Необходимо как-то упорядочить представление о самом предмете обсуждения — городской культуре, причем в конкретном, курганском варианте.

С этой целью предлагается несколько профессиональных позиций, но не конкретных лиц, а обобщенных результатов диалогов со специалистами и текстами.

Город для культуры или культура без него?

Логично первое слово предоставить культурологу:

— При обсуждении этой темы у нас есть два принципиально разных пути. Первый условно можно назвать «амбициозным» пониманием городской культуры. Это традиционный и наиболее распространенный подход. Например, задается вопрос: какой вклад внес Курган в общероссийскую культуру? Ответы стандартны и сводятся к перечислению выдающихся земляков (провинциальная культура как «почва», взращивающая таланты высокого уровня), знаменитых памятников культуры, прежде всего архитектурных, а также исторически сложившихся школ того или иного вида искусства и народных промыслов (новгородская икона, дымковская игрушка и т. д.). Одним словом, культура оказывается равной искусству высших достижений, а города (и прочие местности) выстраиваются в некий ряд музейных реестров соответственно «вкладу» и общекультурному значению. При отрицательном ответе вопрос о провинциальной культуре просто снимается. Курган может отдыхать.

Второй путь, менее традиционный и только формирующийся, рассматривает городскую провинциальную культуру как целостную систему устроения жизни людей, включая традиции, нравы, обычаи деятельности и досуга, формы и стиль общения, семейно-хозяйственный уклад, наконец, атмосферу и дух города, которые при всей неуловимости и ускользаемости от описания и анализа являются столь же реальными, как и приметы мира материального. При таком подходе «гамлетовский» вопрос о существовании провинциальной культуры просто не возникает. Она есть всегда. Другое дело, что это «культура в себе», достаточно закрытая для постороннего взгляда, а в России чаще всего незаметная и неброская. Добавьте к этому традиционное пренебрежительно-стыдливое отношение к своей провинциальной культуре (от иронии до осмеяния и полного игнорирования), и вы получите неустойчивую городскую культурную среду, в которой все скорее меняется, нежели сохраняется. Но не все так плохо. Российская провинциальная культура постепенно «кристаллизируется», переходит от неосознанно-стихийного существования к организованному, когда ставится задача формирования целостного образа российского провинциального города. Формы разнообразны: музеи под открытым небом, культурные заповедники и «оазисы», сохраняющие быт и культуру жизни провинциального города, его историю. И здесь Кургану есть что сохранить, делая это с любовью и надеждой. Потенциал формирования городского культурного ландшафта достаточно высок, и было бы, как говорится, желание

Три взгляда назад, один — вперед

Помимо культурологической позиции интересен взгляд историка.

— В истории города можно выделить несколько этапов, взаимосвязанных и одновременно самостоятельных. Первый — это освоение новых земель, в том числе и культурное. Этот период чем-то напоминает историю поселений в Соединенных Штатах Америки, где, кстати говоря, этому раннему времени своей истории, и отличие от нас, уделяется особое внимание.

Культура казачьих поселений изначально формировалась как православная. Первым делом ставили крест, освящавший новое место, затем строили часовню, потом — церковь. Это мощный слой в истории городской провинциальной культуры, которая, в отличие от городов и местностей Центральной и Южной России, не знала язычества, а изначально утверждалась как православная.

На втором этапе своей истории Курган — это русский уездный город. Здесь два цемента. Во-первых, это аграрный город, тесно связанный с жизнью ближних и дальних сел, по своему жизнеустроению мало отличавшийся от мира крестьянской жизни. Во-вторых, это город-приход, где практически все жители составляли единую церковную общину, которая организовывала социальную, духовную и культурную жизнь горожан. Плюс к этому развивалось купечество, формировалась чиновничья среда. Слой интеллигенции был незначителен. Определенное влияние, которое, впрочем, не следует преувеличивать, оказали на жизнь города ссыльные декабристы.

Если отвлечься от негативных эмоциональных оценок-стереотипов ("захолустный городишко", "темное царство" и т. д.), то можно утверждать, что провинциальная культура уездного города имела свой "негромкий" стиль, неповторимый социально-бытовой и нравственно-психологический уклад жизни. Из таких городков состояла Россия, и мы сегодня не вправе это высокомерно игнорировать.

После революции уездный Курган, частично сохраняя традиционный уклад жизни и одновременно теряя свои корни, постепенно (а порой и резко) трансформировался в советский областной центр. Это особый период в истории провинциальной культуры, который при желании и не без оснований можно назвать периодом развития и даже расцвета. Кардинально изменяется социальная структура города: приезжают новые люди (специалисты, творческая ингеллигенция, высококвалифицированные рабочие). Возникает новая культурная ситуация: искусство востребовано, открываются музыкальные школы, выставки курганских художников становятся все интереснее и значительнее, "бурлит" филармония (знаменитый Владимир Спиваков со своим только что созданным камерным оркестром "Виртуозы Москвы" устраивает мировую премьеру в Кургане). Развивается культурная инфраструктура: строятся художественный музей, филармония, областная библиотека; медленно, но последовательно реставрируются памятники уездного Кургана. Одним словом, город становится заметным на культурной карте страны.

Разумеется, все было не столь безоблачно. Действовал мощный идеологический, пресс (например, часть художников, угодных власти, процветала; другие бедствовали). Подцензурная культура не всегда соответствовала высоким критериям, растворяясь в управляемой "заказной" стихии. Все это так, но, оценивая советский период, невозможно не признать очевидные достоинства: эффективное взаимодействие власти и деятелей культуры, формирование благоприятной атмосферы для творчества, забота о культурном облике города и многое другое.

В 90-е годы произошло то, что произошло, и нет необходимости описывать проявления и последствия социально-экономического кризиса, охватившего страну. Культура, мягко говоря, оказалась не у дел. Сворачивались культурные программы, прекращалась поддержка творческих деятелей, многие достойные люди, особенно молодежь, стали уезжать из Кургана.

В начале XXI века для города наступил "момент истины". Культурный ресурс, накопленный в советский период, практически исчерпан. Либо Курган превращается в мелкокупеческий уездный город (что само по себе ни хорошо, ни плохо), либо остается нормальным культурным российским городом со своим неповторимым лицом и стилем. Как ни парадоксально, но именно в условиях экономического кризиса культура способна "вытянуть" ситуацию, противостоять деградации и распаду.

Приведенная краткая историческая ретроспектива провинциальной культуры — не самоцель. Сегодня развитие провинциальной культуры возможно на основе интеграции всего лучшего, что создано (и органично сформировалось) на различных этапах сравнительно короткой (по историческим меркам) истории города. Казачье поселение, русский уездный город, советский областной центр... Что дальше?

Правило элиты: «игра не по правилам»

Взгляд историка оптимистичен, а что думает по этому поводу социолог?

— Рассмотрим традиционный социологический подход на тему «Культура в городе». Предполагается, что есть некое социокультурное пространство, в котором «расставлены» музеи, Дома культуры, библиотеки и т.д. Чем больше город, «вмещает» культурных объектов, тем лучше. При таком жестком подходе мы получим картину «безличного» среднестатического города, а все проблемы сведутся к степени оптимальности культурной инфраструктуры количеству жителей. С этой точки зрения Курган ничем не хуже сопоставимых с ним городов России.

Но вот вопрос: «объекты» могут быть, а реальной культурной среды — нет? Она становится возможной только в результате взаимодействия субъектов формирования «культурного поля». Их несколько: потребители (население), власти, творцы и те, кто транслирует, передает культуру (учителя, журналисты, музейные работники и т. д.). Как происходит их взаимодействие, что необходимо для его эффективности? (. ущес твует определенная социологическая 1. так сказать. гарантирующая успех, Ключевое слово — элита. В нашем случае это, во-первых, наиболее образованные, успешные и авторитетные («лидеры мнений») представители той или иной группы, во-вторых, «укорененные» в городе люди, заинтересованные в его счастливой судьбе, что предполагает если и не любовь, то искреннюю озабоченность. Именно эти элиты могут сравнительно быстро и эффективно договориться, сформировать реальную культурную политику. Если они существуют, то для них следует создавать максимально благоприятные условия, в точном смысле — привилегированные. Если нет, то формировать, выращивать, пестовать, что трудно и долго, но реально. При этом элиты должны быть предельно открыты для взаимодействия друг с другом, поскольку именно «элитарный клуб» чиновников, ценителей искусства, меценатов, художников и т. д. способен стать центром принятия решений. Кстати, именно так и было в советское время, когда Филипп Кириллович Князев, будучи первым секретарем обкома партии, эффективно взаимодействовал с различными элитами города, успешно решая вопросы культурной политики.

Таким образом, элиты и еще раз элиты. Хотя часто они играют «не по правилам», но успеха все-таки добиваются.

Позиция социолога понятна, хотя трудно сказать, в каком состоянии находятся элиты в нашем городе. Скорее всего они остались, более того, формируются новые, например в среде предпринимателей.

«Еще не повод для печали, что тебя не там зачали»

Другой аспект обсуждаемой темы: что дает конкретному человеку провинциальная культура? Точка зрения психолога:

— В одном из российских провинциальных городов провели следующий психологический эксперимент. Детей, живущих в разных районах (центр с разнообразной культурно-архитектурной средой и «спальный» район) попросили нарисовать слой город. В одном случае рисунки получились яркие, красочные, сложные; в другом — однотонные и схематичные. Почему — понятно. Культурная среда во всех своих проявлениях формирует у человека, тем более у ребенка, соответствующую картину мира. Здесь прямая зависимость, а приставка «провинциальная» в данном случае не имеет значения, можно и в Париже видеть мир узко и ограниченно.

Провинциальная культура способна решать целый комплекс психологических задач. Например, она привязывает в хорошем смысле человека к месту, где он живет. Если оно культурно обозначено, названо, уникально и неповторимо, то невольно, бессознательно возникает глубинная связь — гордость, любовь, если хотите, патриотизм.

Далее. Культурная среда позволяет человеку реализовать свой потенциал. В чем причина резких отрицательных оценок Кургана, особенно в среде творческой молодежи? Нет, по их мнению, пространства для развития. Тупик, стена, пресловутая «курганская ментальность». якобы исключающая творческую личность. Ментальность, действительно, жесткая, но откуда тогда в Кургане столько талантливых людей, например, художников? Что-то их здесь не просто держит, а позволяет в значительной мере реализовать себя. Не хочется верить ни в какой особый психологический тип «homo kurganuz» — талантливый, но, мол, непритязательный по жизни. Просто эти люди изначально привязаны к родному городу, смогли найти свою нишу. Другие — нет. Давайте же не создавать искусственных барьеров для творческих людей. Настоящая провинциальная культура тем и хороша, что каждый человек заметен, в нее как бы встроен механизм постоянного оценивания, и он не должен быть завистливо-отрицательным.

В отличие от столичной провинциальная культура дарит человеку переживание собственной уникальности, неповторимости, значимости «здесь и сейчас». А коли мы сами разрушаем эту хрупкую «ауру», то и остаемся в провинциальном одиночестве со всем набором последующих отрицательных оценок окружающего мира.

Миф о провинции как «психологическом тупике» очень устоцчив. Общими словами его не разрушишь. Это способна сделать только провинциальная культура, где должно быть место «избранным» и «рядовым», рвущимся в небеса и живущим на земле. Впрочем, это уже похоже на утопию.

«Непродажный» город

Действительно, утопиями заниматься не следует, а посему послушаем менеджера, работающего в сфере провинциальной культуры:

— Для Кургана, которому сегодня особенно нечем похвастаться, провинциальная культура — это выигрышная карта, реальный шанс для «раскрутки» города. Я не могу этого объяснить, но здесь сложилось удивительное сообщество талантливых художников, «Акварельная родина России», — это не хвастливый образ, но реальность. Картины курганских художников идут нарасхват, но только не в родном городе. Бывая на престижных отечественных и международных выставках, могу сказать, что курганцы заняли бы там самое достойное место. Курган должен перестать быть «неназванной» землей, известной в узких кругах художников и критиков. Необходима полноценная реклама, хороший «пиар», грамотный менеджмент. Никакие ссылки на финансовые трудности не могут оправдать нашего бездействия. Здесь действует простое правило: как только меценатство становится престижным, модным, сразу появляются ресурсы, о которых раньше никто не подозревал.

И это только одна из «точек роста». А театр «Гулливер»? А исторически сложившиеся традиции великолепного музыкального и художественного образования детей? Кто об этом знает?

Раньше при упоминании Кургана сразу реагировали: «Знаем, там у вас Илизаров...» Сегодня все чаще «раздается» молчание. В наших силах его нарушить. Курган, говоря современным рыночным языком, должен перестать быть «непродажным» городом: нам есть чем гордиться и есть что показать.

Позицией менеджера и завершим затянувшееся приглашение к обсуждению темы «Город и культура». Как всегда, вопросов больше, чем ответов.

Приглашая к дискуссии, надеемся, что обсуждение будет носить не только оценочный, но и конструктивный характер. Ведь лучшая форма диалога с властью — это реальный проект, где точно указаны цели и способы их достижения. В противном случае все может оказаться списком благих пожеланий.

Что касается оценок, то здесь все не так просто. Провинциальная культура, в том числе и в нашем городе, живет по своим внутренним законам и неписаным правилам. Без их понимания трудно что-либо оценить объективно и легко впасть в традиционный негативный тон. Призывая к реализму и конструктивности, разумеется, ни в коей мере не ограничиваем направления и рамки обсуждения. И все-таки: почему в Кургане никогда не водились шарманщики?