Клетка

Изнывая от…
…не очень подходяще для начала рассказа, не так ли?.. можете заменить на ваше усмотрение… Так вот…
Изнывая от тоски и одиночества, Сердце билось о ребра своей клетки. Несмотря на то, что клетка была совсем грудная, она ничем не уступала в прочности любой другой из которой никогда не выбраться.

И Сердце билось. То левым желудочком, то правым (у него их было два), то левым предсердием, то правым своим предсердием (оно вообще было симметричным). То бешено билось, в исступлении колотя стены своей «тюрьмы», то устало болталось из стороны в сторону, так, от нечего делать. Не самое завидное существование, но что тут поделаешь — родину, как известно, не выбирают.

Вообще, в клетке было не так уж и пустынно. Иногда заходила Кровь. Иногда заходила, а иногда выходила. Но делала она это так быстро, что создавалось впечатление, что она всегда там.
«Глупейшее создание эта Кровь. Мечется по жилам без толку. Шумит о всякой ерунде, прибежит, натопчет… вот опять несется…»

Кровь была бесшабашной, но при этом ОЧЕНЬ гордилась своим резус-фактором. Часто она приходила не одна. Недели две за ней таскались Алкоголь с Никотином. Говорили, что они здесь проездом, но уходить не торопились и только мешали работать. Сердце сбивалось с ритма.

Другое дело Адреналин. Он всегда приносил беспокойство. Нет, не такое, от которого хочется куда-нибудь спрятаться, ДРУГОЕ… Сердце начинало суетиться, что-то хватать-переставлять, наводить порядок, и всем мешать… как-то разом становилось тесно в клетке. А он веселый и хмельной, сильный… В общем, то, что нужно для жизни. А оно, как дура… Почему, как дура? Но дурак тоже не подходит в отношении Сердца… Весело и легко было с Адреналином, но уж больно беспокойно. Сердце быстро уставало, а после просило Кровь не приводить его.

Вообще, Сердце и Кровь плохо понимали друг друга, но все любили Кровь, и Сердце её терпело. Все-таки хоть какое-то разнообразие. А в остальном хотелось чего-то другого. Сердце билось своим симметричным тельцем о ребра клетки и ждало перемен…

Всем идущим посвящается

Машины соревновались, кто больше расхлестнет лужу, вылитую недавним дождем у обочины. В воздухе носилась дурная свежесть, благоухая озоном. Сигаретный дым поднимался ровной струйкой вверх и улетал под ветки мокрых лип. Что он там забыл? Черт его знает.

Я стоял на трамвайной остановке и ждал троллейбус. Бред. Зачем мне туда ехать? Она живет совсем в другой стороне. Но мне сегодня точно не туда. А куда?.. Что я, совсем как эти дурные москвичи-запорожцы? Это им плевать куда ехать. А мене нет! Сегодня мне НАСРАТЬ куда ехать. И Сердце колотится как пьяное. Да, именно с большой буквы Сердце. Я всегда воспринимал его как отдельное существо. Я не могу им управлять! Вот рукой, там, или ногой, даже башкой могу, а оно всегда бьется невпопад. Значит, есть в нем что-то индивидуальное. А сегодня оно пьяное. А я все еще трезвый. Нужно догонять.

Да, что они пристали к этой луже? Заняться им больше нечем? Вот так же всякая сволочь норовит влезть в душу, разворотить, расхлестать, размазать, посмотреть, что там внутри, влезть немытыми руками и уйти, не прибрав за собой.
Чего это я? Точно, пора напиться. Да где ж этот троллейбус? Ну да, остановка-то трамвайная. Пойду пешком.
Пешком ходить хорошо, особенно после дождя. Дышишь полной грудью, всякая дурь из головы выветривается… но только не сегодня. Тяжело сегодня пешком. Странное дело — я вовсе не хотел… а получилось… да у меня всегда так.
Хватит об этом. И вообще чего я так расстраиваюсь? Вот, у моего приятеля скрипка была. Хорошая такая скрипка, какой-то фирмы приличной. Она у него давно. Еще с музыкальной школы. Он ее берег, чехольчик нехилый… в общем хорошая. А тут… вот так, ни с того ни с сего расстроилась и не хочет настраиваться. Говорил я ему, не ставь инструмент на окно… не послушал. Вот и результат. А куда я, собственно, иду? Ну да, к Вовке. С ним хорошо можно напиться. Я ему в жилетку поплачусь, он мне. В общем, душевно посидим.

Куда я сигареты дел?.. Много курить стал… Да нет, нормально… Что ты все время себя выгораживаешь? Говорю много, значит много!.. Ну, ты зануда, уговорил.

Точно! Зануда я. И она так сказала. Вот ведь, все знает! Подожди — пивка куплю… Чего это я сам с собой разговаривать стал? Нет, в смысле вежливо так, без мата. Ну-ка, например… Не могу, мозги не поворачиваются — отвык что ли, или контузило? Точно напиться нужно.

О! троллейбус приехал. А остановка-то трамвайная! Ну его к черту — пешком пойду. Пешком хорошо…

Всем идущим посвящается (продолжение)

Есть в дороге какое-то таинство. Она бредет неизвестно куда, и, в конце концов, туда и приводит. Значит, постоянство в ней тоже есть, константа какая-то. А в жизни так мало постоянства. Все на что надеешься, может враз рухнуть. Вот я надеялся на нее и… Ну, завел опять песню. Договорились же, что ни слова об этом!.. Знаю, знаю. Точно зануда. Но я на нее, правда, надеялся!.. И что?.. А ничего, надоел я ей… И правильно!.. Ты так считаешь?.. А то!.. купи еще пивка и пойдем уже… Ага!

Машины все еще мучили несчастную лужу. Сигареты кончились. И липы высохли.
Может домой? Нет, к Вовке! А? ну, да, как скажешь…

Вот вы возьмите в руки карандаш, чертежную линейку, циркуль, или набор красок «юный художник», все равно, что… Расстелите на полу ткань мироздания. Она есть у каждого в самом темном углу шкафа. А вы хорошенько поищите! Ну вот, что я вам говорил?.. Заточите карандаш, обмокните кисть в краску и проведите линию. Отлично! А у вас, что короткая такая? Ну, сами виноваты… Так вот, эта линия будет проекция вашей жизни на ткань мироздания. Теперь, рисуйте ваши радости. Хорошо. Дальше, огорчения, беды, счастливые дни, просто солнечные. Нарисуйте тех, с кем вы хотели бы встретиться и закрасьте тех, кто вам несимпатичен. Еще пару событий на ваше усмотрение и… Падам-пам-пам! Схема готова! Проверьте, ни чего не забыли? Аккуратненько сверните, упакуйте и выкиньте в мусорное ведро. Потому, что жизнь непредсказуема и все в ней меняется быстрее, чем успевает устаканиться…

Устаканиться… это наводит на мысль!
Машины все еще мучили несчастную лужу. А сигареты кончились, и липы высохли.

Опять эти двое: Никотин и Алкоголь. Не имеется им. Сердце снова сбилось с ритма — «эти двое» утомляли его. Сегодня, как и в прошлый раз — неуютно. Хотя какой может быть уют в тюрьме?

Этюд со скрипкой

Скрипка стояла на окне. Как давно она там стоит уже и не вспомнить. Может быть, только что ее сюда поставили, а может, всегда здесь стояла. Нет, не всегда. Когда-то, кажется в другой жизни, было…

Он. Стройный, с длинными темными волосами, чувственный и все понимающий. Одним словом — мечта любой скрипки. Таких не много найдется в мире, а может быть, он вообще был единственный. Для нее, да!

Вначале они редко виделись. Он был несмел и неуклюж, но со временем становился все уверенней и… Когда он касался ее струн, то все ее маленькое деревянное тельце начинало петь. Его прикосновения наполняли ее музыкой, и ее уносило куда-то далеко. Туда где нет обыденности и тоски. А если тоска была, то такая, что хотелось летать… Летать? Что за странное слово? Откуда?..

Скрипка стояла на подоконнике и смотрела на вечерний город. На это грубое, не эстетичное нагромождение камня. А над всем этим царило небо. Синее, с пурпурными прожилками заката, небо без конца и края. Летать? Да, именно летать! Летать там высоко между этими черными струями заводского дыма, между этим пурпурным закатом и сиренево-белыми облаками. Летать и чувствовать ЕГО прикосновения…

Они даже жили вместе. У них был отдельный благоустроенный футляр, обитый темным бархатом. Два отдела — один, побольше, для нее (он всегда заботился, чтобы ей было уютно), а второй, поменьше, для него. Это было волшебное время. Он и она в тишине и прохладном мраке отдыхали после безумств музыки. Ах, это волшебное время!
Скрипка стояла на подоконнике и тихо плакала… Как плачут скрипки? Спросите вы. Это таинство. Они сами не понимают как. Да и вы не смогли бы объяснить, даже если бы знали. Но когда стоишь у окна, и сердце наполняет непонятная тебе самому тоска, никак иначе это не назовешь — душа плачет. Вы считаете, у скрипок нет души? Я не хочу с вами больше разговаривать…

Это случилось вдруг… Ужасное слово, неправда ли?.. Все было так замечательно и вдруг его волосы, его чудные темные волосы оборвались с тихим щелчком и начали опадать ей на плечи. Он еще пытался что-то сделать, бороться, но…
Его унесли, и с тех пор она стоит на подоконнике и смотрит на этот сумасшедший город, смотрит и плачет. И Скрипка расстроилась. Навсегда.

Без названия

Ключ лежал в кармане. Бренчал вместе со всеми, как все. Старый, повидавший виды ключ. Ничего особенного, ключ как ключ. Таких много, такой у каждого есть. Вот только не каждый им воспользоваться может…
Выдается он любому. Рождается человек, еще и квартиры-то собственной нет, еще и дверей-то человек не видел, а ключ при нем. От чего ключ? А это кому как повезет. У кого от сердца любимой, у кого от собственной судьбы, у кого… Да мало ли от чего?

Вот лежал он далеко от собственного предназначения, далеко, потому, что хозяин растяпа, олух. Лежал и все думал…
Много в жизни дверей. Одни открываются сами, другие открывают ногой, третьи головой. А я для чего? Для чего нужен я? Болтаться в кармане старых брюк? Может, и нет той двери, для которой я предназначен? Может, положили меня по ошибке? Бывает же такое: не комплект и все тут, хоть на переплавку. Забыли про меня, бросили здесь…

А Сердце билось о ребра своей клетки. Клетка была совсем грудная… но прочная зараза!..

Тут главное чтобы хозяин знал о тебе, или хотя бы догадывался. А он, тупица, ни сном, ни духом. Пьет свое пиво — горе заливает. А горе-то — пустяк. Да этих женщин… пруд пруди, огород городи, в штабеля складывай… А с другой стороны, сколько ключей ты знаешь, которые выполнили свое предназначение? Глуп человек. Чего уж туту говорить.

Да здесь я, здесь! Ты только руку протяни, открою все, что захочешь! То есть, все, что в моих силах! Не знаю, что, но распахну настежь… да не там ищешь! В задний карман!.. Эх!!! Да уж, можно сказать, я в полной жопе.

Тысяча и один год

или глупенькая история с банальным началом
и не менее банальным концом

Они встретились. Не нарочно, не специально, не договариваясь о встрече и вообще, ни как. Просто, жили двое и повстречались. Прошло совсем немного времени, самая малость, и Они поняли: знаем друг друга тысячу лет!
Приятно повстречать человека, которого не видел так давно…

И Они радовались. Радовались, как дети. Им было хорошо вместе. Может ли быть хорошо двум людям только оттого, что они вместе? Не знаю. Но Им было хорошо. Они летали в ночном январском небе, кружась вокруг больших мокрых хлопьев снега. Они засыпали в разных концах города далеко друг от друга, обнимаясь, и счастливо улыбались. Они дышали друг другом, пусть не полной грудью, но полным сердцем. И целовались просто так, без всяких на то оснований, вроде: государственного праздника, дня рождения, или, напротив, вопреки чему-то печальному. Вообще, в этой истории многое было просто так, без причин и поводов. Вообще, это очень простая история, как и любая история, придуманная ради шутки, поздним вечером, от «нечегоделать». И давайте не будем ни чего усложнять. Мы без того любим усложнять себе жизнь, так не станем мучить наши фантазии. Они должны быть просты и бесхитростны, как мои герои…
Они не стояли под окнами ее дома, мучительно расставаясь на несколько часов. И фонари не отворачивали от них свои желтые глаза, в те минуты, когда гормоны слишком сильно ударяют парочкам в голову. Солнце светило ярко, звезды были большими и нахально подмигивали им по ночам, а ветер был всегда теплым и дул откуда-то с юга.
Они рассказывали друг другу о том, как они жили все это время, что успели полюбить, от чего успели подустать. Рассказывали многое — много произошло за то тысячелетие, что Они не виделись.

«Но люди так долго не живут, — можете возразить вы, — шутка ли, тысяча лет». И я соглашусь с этой не особо приятной мыслью, и даже скажу больше… Так долго не живут люди вместе. Так долго не живут люди вместе счастливо… Грустно, не правда ли? И, конечно, Они не были так молоды. Им обоим было уже за восемнадцать. Возраст, требующий уважения, не правда ли? И эта тысяча лет, без этих восемнадцати, не были так долги, как эти восемнадцать. И вполне закономерно, вполне естественно, абсолютно нормально, что на одна тысяча первом году знакомства Они решили не видеться еще пару тысяч лет, чтобы было о чем рассказать друг другу при встрече.