Стихотворение про девушку и осень

Только осень впереди,
Подожди, не уходи,
Для тебя я другом стану —
Мне с тобою по пути.

Стану легким ветерком
Или лентою-рекой,
За тобой сорвусь я с кроны
Опадающей листвой.

Вот осенний желтый лист,
Он летит, куда хотит,
На твоем промокшем платье
За тобою вслед спешит.

Заблудилась средь полей,
И не терпится тебе
В чьем-то милом тихом доме
Очутиться поскорей,

В теплый свитер завернуть
Простудившуюся грусть
И прижать к гусиной коже
Дрожь своих замерзших рук.

Ты прижмешь меня к груди,
И прошу тебя, пойми,
Лишь одна ты в целом свете
Можешь так меня спасти.

Снова дождик за окном,
Из печи пахнет дымком,
И укрылся от невзгод
Я под женским свитерком.

Я хотел с тобой связать
Всю оставшуюся жизнь,
Но ты выбросишь меня,
Как осенний желтый лист.

Из цикла «Путешествие по Японии

**

От теплого майского ветра
Гнется тростник на болоте.
В чаще дремучей одна
Капля дождя на ветке.

**
Сакура зацвела.
День весенний,
Как ты прекрасен!

**
Свет луны отразился
В озере твоих глаз.
Ты спрашиваешь: «Для чего?»
Он молчит,
Словно воды в рот набрал.

**
О чем поет соловей
В моем прекрасном саду?
О любви?
Нет.
Он поет о том, что нет больше
Прекрасного сада.

**
Отдых -
Тяжелый труд,
Если нечего делать.

**
День.
Когда ему жарко,
Он обнажает прохожих.

**
Птица с подбитым крылом.
Добрый ужин —
Ее панихида.

По следам куртуазных маньеристов

Вечер тонкой полоской бюстгальтера
Прошуршал и упал в темноте.
С вами были мы страстью объяты,
Распростершись на старой софе.
Вздор несли да невинные пошлости
И друг друга любили не раз,
Пили крепкий бразильский кофе
И хрипели какой-то романс.
Вспоминаю, как школьник старательный, —
Город шумный гасил фонари.
«Как хотела я с вами остаться», —
Прошептали вы и ушли.

И с тех пор я скитаюсь отчаянно
Средь бездушных, но ласковых тел
И ищу в отраженьях зеркальных
Хоть ноги вашей стройную тень.
Что со мною вы сделали, милая?
Вашей нежной, роскошной груди
Не увидеть мне ... Боже, помилуй
И не дай умереть от любви.
Мое сердце страданьем отравлено,
Синевой ваших искренних глаз.
Даже если я буду изранен,
Все равно буду помнить о вас.

Ева*

Творец нам дал тела, нарек людьми
Аляповатые фигурки.
Начало всех времен — я помню эти дни -
Янтарная тоска. Эдема переулки
Окутаны листвой. Прозрачный воздух лижет
Вершины гор, и в голове туман.
В твоих руках — как небо неподвижен —
Запретный плод.
Ты смотришь на меня
И сквозь века теряешь очертанья.
Ты научилась быть всегда иной:
То ветреной, то нежной и печальной,
Задумчивой, приветливой и злой.
Ты разная! Ты жизнь!
И с плеч твоих спадает
Любой наряд, как старое тряпье.
Ты вечна! Ты любовь!
Вокруг — тебя все знают.
Какая ты — не ведает никто.

* Ева — (библейское) жизнь.

Вечерний этюд

Уставленный локтями подоконник,
В стакане чай, и, явно не допит
Стоит портвейн, а мы глотаем пыль
И в форточку туманами дымим,
Глядя на тихий, захудалый дворик.

Внутри — покой. Снаружи — нет отбоя
От насекомых, бьющихся в стекло.
Стучат по дереву костяшки домино,
И пацанов, гоняющих футбол,
Ругает то и дело дворник.

А мы сидим за кухонным столом,
Своей души перебирая струны,
То спорим, то о чем-нибудь поем,
То молча курим.

Сонет грусти

Кто молодость вручил библиотекам,
Кто женщинам, вину.
Но, несмотря на книги и утехи,
Все в мир иной уйдут.

Там встретятся философ и повеса,
Один разделят путь.
Желание одно — избегнуть смерти —
Пройдет когда-нибудь.

Как медленно стареющие руки
Очерчивают круг и сдавливают грудь.
Тяжелой шторой занавесив утро,
Убьют рассвет и воскресят луну
На кончике оплавленной свечи.
А мы с тобою просто помолчим.

Сонет Н. Андрюшкину

Когда б не смерть, нам жизнь бы надоела.
Изведав все, пресытившись любовью,
Мы думали б о смерти с сожаленьем,
Что не застанет нас, и все такое.

Благодаря же ей мы видим ценность,
Но все ж бесцельно проживаем годы
И к тем, кто нам добро когда-то сделал,
Относимся с теплом, и все такое.

Когда б не смерть... Желание жить вечно
Привязчиво, заманчиво настолько,
Что в поисках лекрств от всех болезней
Мы забываем жить, и все такое.

«Гораздо глубже мы увидим после,
Когда они...» И все такое.

Сонет О. Баитовой

Девушка вышивала узор,
Поранила пальцы.
Пальцы исколоты, а ей хоть бы что —
Снова за пяльцы.

Девушка вышивала узор,
Уколола запястье.
На белую ткань капает кровь —
Что за несчастье!

Девушка вышивала узор.
Вот досада —
Пронзила сустав локтевой
Иглой и рада.

Рада тому, что игла — не меч,
А рука не шея, чтоб сечь.

Exegi monumentum...

В моей груди — холодная луна —
Холодный камень, твердый и неровный.
Он, некогда трепещущий, багровый,
Утратил плавность линий. Иногда

Я влажной тряпочкой с него стираю пыль
И, поместив в чехол, не беспокою.
Обнимут сердце теплые ладони —
Воспоминанья, что когда-то жил.

Когда-то жил среди безмолвных лун,
Среди размытых, блеклых акварелей,
Где варят щи и пробуют варенье,
И вечером за чаем -«Каракум».

Где суетность сменяет крепкий сон,
И слезы тонут в каплях валерианы,
Где в воздухе — неслышный стук стаканов,
Вздох сожаленья и потери стон.

Все замерло, и на какой-то миг
Исчезло нежелание вернуться,
Но кто-то впопыхах оставил бусы
И разорвал связующую нить.

Дни разлетелись, оставляя прах
На каменных бесчувственных ступенях.
Мой монумент не ценен для музеев
И для людей ненужный экспонат.

***

На почерневший тротуар
Настелена вода замерзшая,
По ней прохожие спешат,
Скользя потертыми подошвами.
И каждый волен, по всему,
Идти на все четыре стороны,
Не нарушая тишину
Рассветов маленького города. Я к этим улицам привык,
К пятиэтажкам и автобусам,
И все дороги напрямик
Здесь не единожды исхожены.
И благодарен я судьбе,
С изгибами и поворотами,
За то, что все пути — к тебе,
Какими бы ни брел я тропами.

***

Чуть слышимым, пьянящим ароматом
Ты растворилась в воздухе весеннем,
Сплетая сеть обыденных понятий
Из запахов неведомых растений.

Приятно мне воспринимать как данность
Присутствие твое в порывах ветра
И чувствовать тревожное дыханье,
Забыв о приближении рассвета.

Я чувствую тебя, твои объятья
Сравнимы лишь с объятьями Морфея.
И для меня становится понятным:
Заснуть, когда ты рядом, — преступленье.

***

Этот ветреный март из цветов и счастливых прохожих
Собирает палитры веселых весенних цветов,
Рядом с пятнами красок малиновых, синих и желтых
Засветив неуклюжий, слепящий оранжевый ком. Скоро зелень расцветит листвою унылые скверы,
Перестанет быть модным укутывать тело в тепло,
И по улицам солнца зашагают походкою смелой
Горожанки, спеша насладиться пришедшей весной.

Будут теплые дни в ожидании дачных сезонов,
Приближать половодье и жить эпопеей рассад,
Чтоб до самых краев утомленные души наполнить
Ощущением счастья и легкости события.

***

Всегда со мной желание одно:
Тебя увидеть. Это ли не чудо?
Греметь на кухне вымытой посудой,
Из форточки выглядывать во двор... С тобою я, как с торбою, ношусь,
Расписанной немыслимым узором.
А вот и ты моим предстала взорам,
И больше я тебя уже не жду.

Мне бесполезно от тебя скрывать,
Что твой приход, как долгожданный праздник.
Как радуется маленький проказник
Нашкодивший, так радуюсь и я.

***

Обнять тебя не сметь, не сметь к тебе прижаться,
С тобою рядом быть — несчастье из несчастий.
И дел на свете нет иных, хоть дел без счета.
С тобою рядом быть — труднее нет работы.
Среди других забот замедлит время бег.
С тобою рядом — миг, с самим собою — век. Кто в силах объяснить несправедливость эту,
Тот, видимо, мудрец. Кому на белом свете
Понятен ход вещей, разменивать не станет
И тыщу мелочей на истину в стакане,
Сокрытую на дне, что так прельщает взор,
Но будет вечно пьян, не пробуя вино.

***

От твоих поцелуев невозможно укрыться,
Избежать невозможно чарующих ласк.
Остается одно: с беззаботной улыбкой
Затаиться на час. И внимать волшебству, и от прикосновений
Губ и пальцев твоих в тишине замирать.
Колдовские движения, подобные тени,
Ускользают впотьмах.

Нет нежнее обяътий, и кажется, будто
Можно с линией слиться озябших колен
И в прохладе весеннем наступившего утра
Не проснуться совсем.

Восемь песен
из поэтической тетради Александры Павловой

На первый взгляд не замечаешь вовсе
Того, что к жизни относиться нужно проще.
И, перелистывая старый календарь
Прошедших дат, расплакаться несложно.

Для огорчений нет причин весомых.
И в мире, кажется, нет никого дороже
Родных и близких, тех, с кем череда
Семейных праздников, торжественных застолий
Приобретает смысл. И всегда

Найдется место в памяти для многих
Событий радостных и давнишних знакомых,
Коротких встреч, счастливых и случайных.
Для бесконечно долгих разговоров,
Что отдалить не могут расставанья,
Найдется время. Было бы желанье,
А грусть сама отыщет нужный повод.

***
Оберегая твой сон,
По берегам ночным
Катится тихий звон —
Эхо речной волны.

Стелется тень над водой.
Нет ни одной звезды
В небе. Как я с тобой
Рядом хотела быть.

Ты от меня далеко.
Там, где у самой воды
Гладкий речной песок
Пересыпает дни.
Где же взять столько сил,
Чтоб без тебя прожить?

***
Он ушел как обычно
С поцелуем в залог нашей будущей встречи,
И на улице мглистой
Я его не увижу следов.
Это надо же было
В такую метель умудриться
Убежать на мороз
Без еще одной пары носков.

Беспощадная стужа
Опостылела мне, как в стакане чаинки.
Даже страшно подумать
О том, что, заправив постель,
Я на маленькой кухне,
Весь день громыхая посудой,
Приготовлю обед
И одна буду ждать новостей.

И еще будет долго,
Показавшись в оконном проеме под вечер,
Отсвет лампы настольной
Нежно плечи мои обнимать.
Я от глаз посторонних
Свое одиночество скрою,
Лишь бы только тебя
Обошла стороною беда.

***
В тебя я верю, как иные верят в бога,
Неистово, почти до фанатизма.
Как жаль, что время пролетает быстро,
Не позволяя быть с тобой подолгу.

А без тебя мне в мире одиноко
И нелегко избавиться от мысли,
Что расставание равно самоубийству
Бессмысленному. В жаркую погоду

Так неразношенной рубахи ворот тесен
И режет шею, как заправская удавка.
Стихи сродни молитвам. Вечер каждый
Я встречи жду, чтобы опять воскреснуть.

***
Мы в суматохе дел
Боимся упустить
Всей нашей жизни
Тоненькую нить
Или мечтаем заново родиться.
А нужно много дней,
Чтоб научиться жить.

Дачный каприз

Среди других культур куст розовый и дикий
Не самый примечательный, поскольку
В укладе садовода большей толикой
Бывает собирание клубники.
Да и в цветах, признаться, мало проку.
Туда-сюда цвет груши или вишни —
Значения в мещанской нашей жизни
Они имеют несказанно больше.
Здесь не забыть смородину, малину,
Облепленный кружочками крыжовник,
Где даже самый захудалый овощ
Дополнит урожая палестины.
Средь кабачков цуккини, патиссонов,
Средь лука, меж бобов и облепихи —
Всей этой зелени — невзрачненький и тихий
Растет себе шиповник.
Роса на тонких веточках и в иглах
Колючек, нежно розовым бутоном
Взволнованы, подрагивают пчелы,
И солнце золотится в паутине.

Миаиситэ*

По зимнему небу рекою рассвета проносится утро,
И воздух морозный, ворвавшийся в грудь, перехватит дыханье.
К тебе я, как прежде, спешу после долгой разлуки
И знаю, наверное, — рада ты будешь такому свиданью. А помнишь, какое прохладное выдалось в августе лето,
И я невнимательным был поминутно и, кажется, пьяным
Лишь тем, что случалось, с тобою встречая рассветы,
Увидеть на впалых щеках восходящего солнца сиянье.

И слезы, как в книге старинной одно только ветхое слово,
Что значат так много, но сами собою — соленая влага;
В них можно поверить, а вот объяснить невозможно,
С последними желтыми листьями в пасмурной осени канут.

Вернуться, чтоб запах жилья ощутить каждой клеточкой тела,
В ладони твои окунуться лицом от мороза пунцовым.
Так хочется верить, что в жизни важнее нет дела,
Чем просто смотреть друг на друга и не расставаться с тобою.

Миаиситэ* (яп.) — смотреть друг на друга.

Две танка

Отоко Ночь, под одним покровом
С тобой проведенная
В жарких объятьях,
Родит новую встречу
Или надежду.

Отомэ Если в сердце надежда,
Ключу из недр подобна,
Новой встрече
— К замку лишь ключ подбери —
Как не случиться.