Рисунок по памяти

 

«Сокол», пахота, светлый парк
со скамейками и прелью.
Я вошёл — и склонился март
над колёсной колыбелью,

запахнулась в ветровку мать
от воздушного налёта.
И слова обо всём подряд
разыгрались как по нотам.

Я хочу разглядеть её
и неспящего ребёнка.
Сквозь туман шелестит жнивьё
по пелёнке-киноплёнке,

по деревьям идут дрозды,
воробьи и трясогузки,
и частями большой грозы
мчатся облачные сгустки.

Очень хочется шелухи,
перепрелой и вчерашней,
под которой лежат стихи,
точно мартовские пашни.

Я вошёл и увидел сон
об улыбке негасимой.
Шли озимые колесом,
яровые плыли мимо,

а потом на моих межах
разместился птичий рынок,
и крылатая мать, дрожа,
убаюкивала сына,

улыбавшегося во сне
облакам, листве и прели.
Урожаи смеялись мне
и пелёнки пели.

11 марта 2005