Художники, рисующие светом

При всей кажущейся простоте и демократичности искусство фотографии может достигать не меньших высот, чем живопись и скульптура. Люди осваивают фотографическую науку десятилетиями. Совсем недавно в Кургане с недельным интервалом открылись две очень интересные персональные фотовыставки — «Рефлексия» члена Союза фотохудожников РФ Виктора Бухрова и «Святая Русь» Александра Алпаткина.Несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, оба талантливых фотохудожника смогли вызвать бурю эмоций у своих зрителей, в числе которых — и сотрудники нашего издания. Возникла идея сделать двойное интервью с мастерами, посвященное разным аспектам их увлекательного искусства. Гостей расспрашивают Олег Старцев и Елена Тельпиз.

— Как к человеку приходит мысль взять фотоаппарат, чтобы всерьез, а не для развлечения снимать окружающий его мир? Каким бывает побудительный мотив?

Виктор Бухров: — У каждого, я думаю, свой путь. Кода я пришел в фотографию, на дворе стояли шестидесятые. Как сейчас помню — в 1967 году у меня родилась дочь и мне подарили дальномерный фотоаппарат «Зоркий –4». В то время в Союзе был бум производства хороших общедоступных фотокамер: «ФЭДы», «Зоркие», «Любители», «Смены». У кого-то остались в загашниках фотоаппараты «Фотокор», «Москва», которые давали снимки 6x9. Вспыхнула волна интереса к фотографии — у каждого появилась возможность сделать снимок самостоятельно. Люди потянулись к фотографической химии, начали искать рецепты. Таинство получения снимка пробуждало желание заняться фотографией.

В то время не было такого изобилия внешней визуальной информации, как сейчас. Фотография была для людей своеобразным психологическим феноменом. Возможность пережить что-то заново через изображение привлекала множество людей.

— А с годами снимки становятся все более и более ценными.

Бухров: — Конечно. В этом глубинная сущность фотографии. Остановленное мгновение… И это действительно так! Снять с большой выдержкой мгновение невозможно — оно получится смазанным. Выдержка должна быть короткой. Переживая процесс контакта с миром, фотографирующий человек имеет возможности зафиксировать все эмоции в одном снимке. Прежде всего для себя. Разумеется, в фотографии остаются немногие. Только самые настырные и самые «тронутые» Господом Богом. Ведь фотография — это колоссальный труд, особенно во времена, когда не было еще фотосалонов и цифровой техники. Громадное количество энергии уходило на все это. Но так и шло постижение искусства фотографии. Сейчас природу фотоискусства не постичь — через эти технические процессы уже не пройдешь. Мне один человек сегодня сказал: «Зато теперь все можно сделать быстро». Но все, что быстро — оно, как правило, выхолощено.

Фото Виктора Бухрова

— Время требует других скоростей. Двадцать первый век!

Бухров: — Я думаю, не в этом дело. Человек находится в плену у времени. Мы склонны к стереотипам и штампам. Мир легче воспринимать через модели. Любая серьезная работа требует от человека сопереживания, а это дано не каждому.

— Александр, а как состоялся твой приход в фотографию?

Алпаткин: — Очень просто: мне подарили фотоаппарат «Смена». Я его втихаря разобрал, посмотрел, что там такое внутри. В классе у нас было 30 человек, и двое из них — я и мой друг — почему-то решили заняться фотоделом. Нам показалось, что это интересное хобби. Ребята в классе наперебой просили их пофотографировать. Я обожал сам процесс: сидишь в темной комнате при красном свете, чувствуешь себя этаким магом. Немножко освоил технику и стал потихоньку развиваться. Все это было как хобби, но после школы я поступил в полиграфическое училище в Башкирии — единственное в Союзе, где было отделение фотографии. Люди учились со всей страны — от Прибалтики до Сахалина. Там я окончательно понял, что это — мое.

Фото Александра Алпаткина

— Насколько я знаю, в СССР было очень мало учебных заведений, где готовили фотографов?

Бухров: — Да. Фотографии научить невозможно. Учили технике — как устроен фотоаппарат, как устроен объектив, что собой представляет фотохимическая эмульсия. Почему Саша Алпаткин водит машину и может починить практически все? Он хороший технарь. В фотографии на 80 процентов работают технари. С одной стороны, необходим момент оптимального сочетания в человек физика и лирика, а с другой — не надо забывать, что фотография все-таки технический способ.

 Фотографическая палитра, в отличие от палитры художника, гораздо тоньше и сложней. Она не зависит от толщины кисти и ширины мазка.

Фото Виктора Бухрова

— Фотограф рисует светом...

Бухров: — Да. Он должен чувствовать свет. Должен уметь чисто интуитивно переложить цвет в монохромную гамму — раньше была доступна только черно-белая пленка. С помощью скупых средств должен уметь закладывать в свои работы энергетику.

Алпаткин: — Есть еще такая особенность. Когда традиционному художнику мешает стол — он его просто не нарисует. А если тебе нужно сделать кадр, ты вынужден учитывать очень много моментов. Если ты нажал на кнопку, то должен «попасть» по максимуму.

Фото Александра Алпаткина

Бухров: — Из всего хода событий фотограф должен выхватывать самое сущностное — по его мнению. Это должно стать основой рассказа. Ведь фотография — это не то, что ты видишь, а то, что ты хочешь рассказать. Вот эта разница не сразу понимается людьми с фотоаппаратом. Чего греха таить, многие приходят в фотографию только зарабатывать деньги. Так было и в годы моей молодости. Для меня же фотография никогда не была средством обеспечения жизни. Мне это дело страшно интересно. Меня оно затягивает!
Настоящую фотографию можно либо подарить — либо она, по сути, бесценна. Повторить ее невозможно — эксклюзивная вещь! Конечно, все это стоит денег. И немалых.

— Но если фотографу в нашем небольшом городе нужно заработать на хлеб…

Алпаткин: —…он идет в детский сад: — Так, головку сюда, присели на стульчик!

Бухров: — Он склоняется к компромиссу. И многие сходят на нет. Начинают зарабатывать большие деньги — и спиваются. И при этом все называют себя фотохудожниками. Для них хорошая фотография — это чтобы было красиво и резко. Фотографов, похоже, в Кургане осталось только двое — Алпаткин и я. Остальные — фотохудожники.

— Умение фотографа — видеть то, чего не видят другие. А художник, как правило, творит не то, что он видит…

Бухров: — Дело не в этом. Фотография как произведение искусства — это очень условный жанр. Мне часто задают вопрос: вы снимаете то, что видите или сначала думаете, что должны снять, а потом ищете объект и фотографируете? У фотографа этот процесс — нераздельный. В процессе моего фотографического и жизненного опыта во мне накапливается огромное количество интереса, которое реализуется через фотографию. Поэтому, если я готов, я сниму тот самый удивительный момент, который никто никогда не видел — ведь я к нему готов! Способность чувствовать и передавать в фотографиях традиционную жизнь настолько философски, чтобы она несла в простых явлениях образный характер — отсюда искусство и начинается. Фотографом движет ощущение. Почему мы тратим при съемке так много пленки? Не потому, что мы транжиры. Если ты отснял в процессе съемки 50 кадров — это гарантия, что там что-то получилось. Ты вжился в ситуацию.

Фотография — это монументальное искусство. Но все динамичные искусства выросли именно из нее. Кинооператоров и режиссеров начинают учить с фотографии.

Фото Виктора Бухрова

Алпаткин: — Сейчас есть возможность снимать на цифру и сразу видеть результат. Это, конечно, плюс. Съемка на пленку требует куда большей подготовки. Цифра часто развращает и расслабляет. Хотя периодика без цифровой техники обойтись уже не может…

Бухров: — Почему любители чаще всего начинают с пейзажей? Это же стационарный сюжет. Не надо напряженно ловить подходящий момент. Человеку показалось красиво, он и снял. Он считает себя художником. Он прав по-своему, но фотография гораздо глубже, гораздо сложней…

— По-моему, чаще начинают с портрета любимой девушки — или юноши.

Бухров: — Еще хорошо, если любимой. Фотографирующий испытывает определенные эмоции к этой девушке, видит в ней то, чего не видят другие. А это главное при съемке портретов. Почему один портрет удается, а другой нет? Здесь нет законов. Если ты способен человека почувствовать, все у тебя получится. Я серьезный портрет часто начинаю с обнаженной съемки. Тогда я начинаю человека чувствовать, видеть и могу сделать именно то, что хотелось бы. Все современные ухищрения, которые делают из человека стереотип, удобоваримый для глянцевых журналов — это абсурд. Время расставит все точки над i.

— Какой фотографический жанр вы считаете наивысшим фотографическим пилотажем? На мой субъективный взгляд, это эротика.

Бухров: — Любой жанр, где присутствует интересное личное высказывание. Эротика – это очень специфичный и сложный жанр.

Алпаткин: — Однажды мне пришло в голову такое сравнение — фотографы похожи на врачей. Но один из них стоматолог, другой терапевт…Чисто технически грамотный фотограф может сделать любую съемку, но что-то ему удается лучше, что-то хуже. Смотрю вот на некоторые фотографии и вздыхаю: эх, что же я никак с природой не могу совладать! Значит, это не мое.

Фото Александра Алпаткина

— Я заметил, что хорошие фотографы очень критичны к себе. Из двадцати прекрасных - на вкус зрителя — кадров выбирают только один, остальные считают браком. А если последовать сравнению Александра, к каким врачебным специальностям вы бы себя отнесли?

Алпаткин: — Я терапевт. Он предупреждает болезнь, анализирует состояние человека. Я показываю, как люди себя ведут, как живут, какая ситуация в обществе, чтобы зрители на это посмотрели, и может, быть, изменили ситуацию к лучшему.

Бухров: — Я хирург. «Палач»-хирург. В этом отношении я человек бескомпромиссный. Хороший фотограф к тому же всегда психолог.

Алпаткин: — Как-то меня попросили снять портрет. Времени на подготовку было мало. Фотографируя, я, само собой, общаюсь с человеком. Съемка закончилась. Портрет понравился. Я, естественно, этим портретом ни на что не претендовал. И после съемки женщина мне говорит: «Вы разговаривали со мной, как врач с маленьким ребенком...»

— Наверное, это необходимо. У большинства людей включается некий защитный блок, когда они видят нацеленный на них объектив. Нужно их слегка убаюкать.

Бухров: — Человек при виде камеры сразу сковывается. Люди ведь живут стереотипами. Обычный человек перед камерой начинает из себя что-то изображать. Но профессионально изображать может только хороший актер. С другой стороны, чем глубже человек, тем он естественней!

Фото Виктора Бухрова

— Интересный вопрос — что же такое фотогеничность? Почему некрасивый вроде бы человек всегда отлично получается на пленке, даже врасплох, а девушка, которую все вокруг считают красавицей — нет? Моя давняя знакомая, хороший фотограф-любитель, считает, что фотогеничность — это сексуальность. Фотогеничны, по ее мнению, лишь сексуальные люди. Теория интересная, но под нее не попадают дети и глубокие старики.

Бухров: — Мне непонятна эта современная терминология. К искусству она не имеет отношения. На мой взгляд, фотогеничность в ее традиционном понимании — это соответствие человека определенным визуальным стереотипам.

— Рекламное фото. Что вы думаете об этом популярном жанре?

Бухров: — Это совершенно особая сфера. Здесь задействовано огромное количество людей и денег. Это настоящая индустрия, как кинематограф, и функция фотографа там подчас — правильно проэкспонировать пленку. И все! Хотя и здесь можно встретить немало интересного.

Качественная рекламная съемка — это настолько специализированная профессиональная сфера, работать в которой могут себе позволить только серьезные рекламные агентства. Можно, конечно, делать это и малыми средствами. Фотограф может идти путем концентрации уникальных с точки зрения сюжета идей. Но все-таки рекламное фото — это скорее коллективный труд. Когда каждый отвечает за свой фронт работы: фотограф делает свое дело, визажист свое, стилист — свое… Сравним это с постройкой самолета. Наверное, один человек тоже может сделать самолет — но далеко он на таком агрегате не улетит. А большой коллектив делает самую совершенную, лучшую в мире авиатехнику.

Алпаткин: — Этот вид фотографии развился до такой степени, что проходят международные выставки рекламных фотографий, создана Московская гильдия рекламных фотографов. Люди профессионально и со вкусом зарабатывают деньги.

— Можно ли научить курганского рекламодателя несколько иному подходу к фотографии в рекламе?

Бухров: — Наверное, можно. Если рекламодатель будет тратить всю свою энергию и время на результат, чтобы оправдать свои финансовые вложения — он много достигнет. Тут важна мотивация. Рекламодатель должен точно знать, чего он хочет. Не должно быть такого — пойди туда, не знаю куда и принеси мне то, не знаю что…

Конечно, в рекламной фотографии остро необходимы таланты. Хороший снимок формирует интеллект и новое видение мира зрителем. Но если на фото лишь улыбки до ушей и блестящие зубы – реклама превращается в антирекламу!

— Хотелось бы поговорить о ваших последних выставках.

Алпаткин: — Можно я скажу про Виктора Александровича? Он делал выставку «Рефлексия» параллельно с освоением «Фотошопа». Не больше и не меньше.

— На мой взгляд, эти снимки были хороши и в монохроме, и теперь, после тонировки на компьютере. Всяко лыко в строку.

Бухров: — Я просто осовременил свои фотографии. Я ничего там не изменил. Цвет, на мой взгляд — лишь дополнительный аккорд. Зритель сейчас привык к цветному калейдоскопу. Компьютер просто должен делать то, чего раньше мы добивались при помощи химии.

Фото Виктора Бухрова

— Но «Фотошоп», который сейчас используют все, вносит элемент вторичности…

Бухров: — Дело в том, что эта программа создана на основе практического фотографического опыта. Это не выдумка случайных людей. «Фотошоп» создан для того, чтобы практический опыт визуальной реализации идей был упрощен. С другой стороны, у меня есть снимки, сделанные методом трехкратной экспозиции с предварительным проявлением — никакой «Фотошоп» такого не сделает.

— А что скажет Александр о собственной выставке на духовную тематику?

Алпаткин: — Библиотека имени Югова довольно давно предложила мне устроить у них выставку. Запланировали ее на весну. Время пришло. Меня стали теребить. Я понял, что для меня единственный стимул — палка с острым концом, который бы меня кто-то активно тыкал. Сам я себя заставить не могу. Тему предложила библиотека, а материал у меня был.

Бухров: — Меня в этой выставке подкупает высокий репортерский профессионализм Саши. Он грамотно снимает, у него колоссальный практический опыт. Сейчас он — готовый мастер. Перед ним сейчас стоят более сложные задачи — сделать фотографию образом. Саша — настоящий труженик. Пахарь! Я иногда поражаюсь, откуда он берет энергию.

— Что для тебя религия?

Алпаткин: — Честно? Это работа. Я профессионал. Сам я крещеный, православный человек. Если люди нашли выставку удачной — значит, не зря я бегал, не зря мерз в морозы и мок под дождем.

Олег Старцев и Елена Тельпиз. Это интервью мы перепечатыаем с любезного разрешения редактора журнала «Шерами» Елены Тельпиз из шестого апрельского номера.