Том Уэйтс — Ol? 55

Бит-музыка «Blue Valentine» Музыканту с душой поэта и внешностью мрачного хулигана исполняется 55 лет. Стиль его музыки совершенно уникален — гремучая смесь джаза, блюза, кабаре, народных мелодий. Все кто пишут о нем, отмечают, что он создал новое в музыке направление, используя кажущийся вполне обычным набор музыкальных выразительных средств, и совершенно уникальный инструмент — свой неповторимый голос. Пожалуй, голос Тома Уэйтса не влезет в рамки теперешней цифровой музыки — тембр его настолько богат, что при оцифровке в mp3 не удается сохранить этот хриплый голос в подлиннике. Так что слушайте его в ортодоксальном аудио либо «в цифре» с хорошим битрейтом (а лучше «в цифре» в lossless-формате).

В раннем периоде творчества Тома ощущается несоменное влияние Боба Дилана, человека вдохнувшего Слово в рок-музыку. Посему и песни Уэйтса изначально глубоко поэтичны. А на сборнике раритетов Early Years можно услышать нетипичные для зрелого Тома довольно традиционные гитарные блюзы в духе менестреля Боба.

Первая же песня дебютного альбома Closing Time — Ol? 55 — про дорогу и полноту ощущения жизни. Про то, что дни проходят в пути, про экзистенциальную радость, солнце и удачу. Ну как тут не вспомнить Джека Керуака «В дороге» и целую плеяду beat-поэтов и писателей. Однако, говорящее название! Том Уэйтс здесь вспоминал свой бьюик, называя его old 55, а сейчас самого Тома можно называть так же: Ol? 55 — старина 55, ибо родился он 7 декабря 1949 года.

Я расскажу о песнях раннего альбома Blue Valentaine, просто потому что знаю его лучше других альбомов, и у меня особое отношение к нему — как к своему ровеснику. По духу альбома — это Керуак, воплощенный в музыку. Стихи — несомненно перлы. Герои песен словно сошли со страниц битниковских романов — хулиганы, грабители, проститутки, «оторванные» хипстеры. Этот альбом — ворох ночей, воспоминаний, историй с сомнительным хеппи-эндом, терзаний, пронизанных алкоголем, грустью и безысходностью.

Краски слов здесь яркие и сочные, порой приобретающие цвет и запах крови. Красные туфли и платье в «Red Shoes», красное платье в «$29.00», кровь Ромео в «Romeo Is Bleeding». Ночь и кровь. Неизменный аккомпанемент вечерних историй — звуки сирен полицейских машин.
В блюзовом боевике «Romeo Is Bleeding» Ромео убивает шерифа, и теперь он истекает кровью, пуля засела в плече. Для всех своих он герой, и все хотят быть такими же как он. И Ромео умрет как и положено герою, не как обыватель.

И он морщится от боли
И перегнулся через дверь своей машины
Он чувствует кровь в своих ботинках
И кто-то кричит в телефонной будке
У магазина на улице пяти углов
Ромео заводит мотор
И вытирает с дверцы кровь...

В «Red Shoes» женщина ждет своего парня, который ушел по делам — ограбить ювелирный магазин, чтобы преподнести бриллиант своей крошке, ведь она так хороша в этих красных туфлях в этот рождественский вечер. И дождь смывает воспоминания с тротуаров...
В «$29.00» темнокожая красотка сравнительно легко отделалась, потеряв лишь пол-пинты крови, 29 баксов и сумочку из аллигатора.

Сирены здесь всего лишь эпилог
Копы всегда приезжают последними
Они всегда заезжают выпить кофе по пути к месту преступления
И всегда так усердно стараются выглядеть как кинозвезды

В «Christmas Card From a Hooker in Minneapolis» (Рождественская открытка от проститутки из Миннеаполиса) женщина пишет своему старому приятелю, что беременна, что бросила колоть джанк и пить виски, что живет вместе с мужем, который играет на тромбоне и ходит с ней каждую субботу на танцы. Вспоминает его, крем для укладки волос, у нее все еще сохранилась та рокабильная запись, но кто-то украл проигрыватель, а приехав в родные края, она обнаружила, что многие умерли, а кто-то в тюрьме... И вроде бы все встало на свои места, но...

Послушай, Чарли, я думаю, что счастлива
Впервые со времен того несчастного случая
Как было б хорошо, будь у меня все те деньги
Что я обычно тратила на дозу
Я б тогда покупала подержанные машины
И не продавала бы их
А просто каждый день брала бы ту
Что под стать моему настроенью

Чарли, ради всего святого
Хочешь ли ты знать, как все на самом деле?
У меня нет мужа
И он не играет на тромбоне
Мне нужно достать денег
Чтобы заплатить за адвоката
Чтобы быть освобожденной досрочно
По случая Валентинова дня

В «Whistlin’ Past The Graveyard» пред нами предстает собирательный образ человека без дома, впитавшего в себя всю свободу и грязь континента, чья плоть — железо машин и поездов, чья постель — железнодорожные рельсы, кто дружит с птицами и в чьих венах течет ночь.

Всего лишь блеск в моих глазах
Ты можешь думать, это — солнце
И что 4е июля -
Это на пальцах моих кольца
Когда чуть-чуть я одинок
Слеза бежит с моей щеки
Ну а к концу этой недели
Здесь уже будут 2 реки

В «Kentuchy Avenue» Уэйтс вспоминает моменты жизни, знакомых и друзей. Поездки на грузовых поездах через всю страну в лучших традициях битников. Так начинаются у Керуака «Бродяги Дхармы» (который, кстати, на русский язык перевел никто иной, как Умка).

Положи ключ от церкви в карман
Мы запрыгнем на грузовой поезд
И поедем мерно всё вдоль канала
В Новый Орлеан зимой

А последняя песня — апогей грусти, эпитафия обреченности... «Blue Valentines» про человека, у которого нет своего места, он беглец, он меняет имена... «Она посылает мне грустные открытки/Всю дорогу от Филадельфии/Обозначить годовщину/Того, кем я когда-то был...»

...И нужно много виски
Чтобы унять эти ночные кошмары
И я вырезаю свое истекающее кровью сердце каждую ночь
И понемногу умираю с каждым Днем Валентина
Помня, что я обещал писать тебе...
Эти грустные послания...

Да, Том, твои песни и твой голос цепляют по-настоящему, накрывают покрывалом ночи. А утро — будет. Он это знает. Знаем это и мы.