Сказ про Белую Ворону

От автора. Поскольку некоторые мои товарищи отнеслись к этому сказу, мягко говоря, с недоумением, считаю своим долгом сообщить: сказ написан специально для проекта День Белой Вороны.

«Не нами сказано — чужое охаять мудрости немного надо, а свое придумать — не одну ночку с боку на бок повертишься...». П. Бажов, «Каменный цветок».

Не люблю я этого разговору! Да уж разбередили, ладно... Давно это было, еще при крепости. Только ведь и в крепости люди не одним брюхом, а и духом жили. Кто сокола разводил для охоты, кто сизарей, кто щеглят голосистых, а старики мои — и родитель, и дед, и прадед — ворону. Так уж повелось в нашем роду. В старину-то большой спрос был на хорошую породистую ворону. Куда нынче!.. Сейчас народишко всё больше попугаями прельщается,— а ведь в прежние времена попок этих вовсе за завалящую птицу почитали. Ни ума в ней, ни пользы. Ор, сор да перо цветное. Да еще слова непотребные на лету хватает, тьфу!.. Ворона же — тварь благородная. Раньше, как отец сказывал, простой мужик к нам за тридцать, а то и за сорок верст хаживал, тревожил, — когда мышь, или крыса, поедом заедала: отпустите, дескать, со мной врану до второго поста!.. Ну, курочку там за это поднесет, или яичек, или еще какой снеди... Всё прибыток. Учёная птица — она ж для пользы людской. Как иначе?.. А уж если знахарь, или там кузнец, или, прости Господи, астролух какой (всяких языков у нас люди бывали), — тем без воронят ни прибыли, ни удачи! Всем ворону подавай! Чтоб, значит, на плече у них сидела и уважение входящим внушала. То есть — трепет даже. А иные мудрецы из пришлых и вовсе взлую над вороньей требухой колдовали. Только с таковскими в нашем роду дела не имели, — брезговали, раз у них на наших воронят рука подымалась. И если кто обманом покупал птицу для мерзких своих снадобий или гаданий, то потом житья ему на белом свете уже не было. Всякая тварь Божья ему мстила. И то сказать: ведь ворона даже у нашего святого заступника — Павла то есть Затворника — намалевана на гербе! Потому как была ему одна-единственная подруга и помощница. Так вот... О чем то бишь я? Ах да! Ворону выводИть — это вам не камень каёлкой шшупать да обивать в темени-то руднишной... Прадед — тот, конечно, воронят поначалу из гнезда доставал. Тоже, доложу вам, занятие! Заляжь да следи, чтоб родителей о ту пору в гнезде не было (а то один удалец сунулся птенца в леготку¹ добыть — так без обоих глаз и остался). Да потом еще этих воронят из гнездовища достань, да выкорми, да уму-разуму научи... Много непокою поначалу. Маята сплошная! Особая удача, конечно, — слетка² взять... Ну да вам эти тонкости ни к чему. И вот случилось так, что в округе нашей новая мода у лекарей пошла — на черных ворон. Чтоб, стало быть, на вОронов больше смахивали (настоящего-то вОрона разве долго на плече выдержишь? Он же по весу — как дитя годовалое!). А один немчура ажно двух ворон заказал — на оба плеча: одна, грит, у меня будет зваться «Хугина», а другая — «Мунина»³. С размахом подошел, одним словом! Прям приспичило. И большие деньги за них сулил. А в наших краях, слышь-ка, черных ворон отродясь не водилось. Всё больше серые: ну, то есть, только голова-крылья-хвост — черные, да галстух еще. Мужикам-то, понятно, без разницы, какое крыло ихнее зерно охраняет. А вот немцу тому шибко черные понадобились. Вот и пришлось деду впотай ехать за черными аж в Юрьев-Польский. У него там, слышь, сродственник-мельник на вольных хлебах обретался. У мельника этого много ручных ворон водилось, да и сам он, сказывают, того... По ночам-то... Врут люди, конечно, да только у воронят его христианские имена были, а не клички, какие врановым птицам положены — Ночка там или Зоркий, или еще как... К тому же, плодились они у него круглый год, что воронью и вовсе не пристало. Не куры всё ж таки! Короче, выпросил дед у мельника двух воронят чернее смоли — на разводку, значит. Маланью и Петьку⁴ (если только отец мой на старости лет ничего не попутал). И довез их в целости и сохранности к Рождественскому посту. Тут вся беда и случилась. То есть не в один день, конечно. Просто снесла Маланья шесть яиц аж в самое Рождество, а не посередке июня, как положено. А за неделю до Крещенья вылупились воронята... То ли чего поблазнилось деду, то ли глаза ему кто отвел, только белого вороненка он проглядел. А может, пожалел: рука не поднялась на выблядка... Да еще, как на грех, старичонко один, руднишник изробленный, возьми да и ляпни спьяну — после Пасхи, кажись, уже дело было: мол, белая ворона на Азов-горе к белому мрамору путь открывает, а если повезет, то и к заветной пещере⁵. С тех пор, сказывают, у деда моего голова и помутилась. А ведь нестарый еще был человек, по нонешним-то временам: лет сорока так. Ну, чего скрывать... Все силы он на эту белую тварь положил, в дом взял, лучшими кусками кормил... Как из горы придет — всё с ней воркует, как с Ноевой голубицей. Прям даже язык человечий забывать стал и одичал совсем: в церковь не ходил, семейство свое забросил, не говоря уж о хозяйстве вороньем... Совсем малым умом зажил... Жена его — бабка моя — шибко, говорят, слезьми умывалась, даже корову продала, чтоб, значит, свечки Павлу Затворнику исправно ставить, — да без толку. На Троицу собрал дед котомку, зарядил блендочку, прихватил каёлку и... пропал. Вместе с вороной своей ублюдочной. Искали его, конечно. По всем лесам и дорогам стрелкИ стояли. Да и народ заводской ходил-аукал — мало ли, какая беда с человеком приключилась. Но всё зряшно. Сгинул человек, как в воду канул. Верите, нет, но вскоре на Азов-горЕ взаправду белый мрамор нашли. И жилы золотые. А еще, бают, что старатели там косточки человечьи видали под черным горным камнем. Ковырнули, дескать, скальную породу, над косточками нависшую, а там вдруг белая воронья голова и обозначилась... Мраморная то есть. Врут, поди, да кто их знает?... Может, и не зря мой дед на ту руднишную байку купился, а?.. Ну да ладно, спать пора укладываться. Засиделся я тут с вами, шалыганами⁶... Дровишек-то не забудьте в костер подбросить... Пошел я на боковую...

¹ в леготку — легко, без труда.

² слеток — птенец, вылетевший из гнезда, но еще не умеющий толком летать, за которым обычно тщательно присматривают его родители.

³ Хугина («мысль») и Мунина («память») — имена двух мифических воронов, которых скандинавы и древние германцы изображали на плечах бога Одина.

⁴ христианские имена Меланья (Маланья) и Петр означают, соответственно, «черная» и «камень».

⁵ по преданию, на Азов-горе (расположена на Ср.Урале) была пещера, где «вольные люди» хранили награбленное добро. Первые в нашем крае залежи белого мрамора и медные рудники в действительности были открыты на равнине у Азов-горы, а вдоль речек, текущих от Азова, были найдены первые золотые россыпи.

⁶ шалыганы — повесы, бездельники.

(c) TS 2005